Василий Молодяков - Первая мировая - война, которой могло не быть

Заключив соглашение с Германией, премьер не только отстоял интересы страны в конкретном вопросе, но и проявил независимость от партнёров по Антанте, что не прошло мимо их внимания. В следующем правительстве, которое возглавил его противник Пуанкаре, места для Кайо не нашлось, но он остался одним из вероятных кандидатов в премьеры, которые менялись по несколько раз в год. Это не устраивало Пуанкаре, который в 1913 г. стал президентом республики. Согласно тогдашней политической традиции, президент, обладавший немалыми полномочиями, почти не вмешивался в текущую политику, включая внешнюю, и выступал своего рода верховным арбитром между кабинетом министров, сенатом и палатой депутатов, которые принимали основные решения. Можно сказать, это была должность для всеми уважаемого ветерана, далёкого от партийных битв и страстей сегодняшнего дня. Пуанкаре решил изменить сложившийся порядок вещей и сосредоточить в своих руках фактическое управление политикой страны, в том числе внешней, благо ставший премьером и главой МИД в июне 1914 г. Рене Вивиани был фактически подконтролен ему.

Для атаки на Кайо противники избрали его частную жизнь. Первый брак политика оказался неудачным, и у него появилась «связь на стороне». Во Франции «интрижки» считались в порядке вещей даже для публичных персон. Однако в случае Кайо это оказалась настоящая любовь. К неудовольствию своей супруги Берты, браку с которой тоже предшествовал долгий роман, министр в марте 1911 г. развёлся с ней. Осенью того же года, будучи премьером, Кайо женился на своей возлюбленной Генриетте Рейнуар.

«Первая мадам Кайо», как называла её пресса, выкрала нежные письма мужа к Генриетте и начала шантажировать его публикацией и неизбежным скандалом: одно дело, когда о любовном романе политика шепчутся в салонах, и совсем другое, когда его подробности смакуют бульварные листки. Кайо не собирался прощаться с карьерой и договорился с бывшей женой, которая за немалую сумму сожгла письма в его присутствии. Однако предприимчивая мадам оставила себе фотографии «компромата», за который дорого заплатили враги её бывшего мужа.

Зимой 1913/1914 года, когда Кайо был министром финансов в кабинете Думерга, копии писем попали к редактору ура-патриотической газеты «Фигаро» Гастону Кальметту, который начал травить его с подачи Пуанкаре и Делькассе. 30 января Извольский сообщал Сазонову последние новости: «Пожалование Делькассе ордена св. Андрея Первозванного произвело здесь наилучшее впечатление. Мы будем иметь в нём в здешних политических кругах весьма влиятельного сторонника. Политическая роль его далеко не закончена, и я не буду удивлён, если именно он сменит Думерга и Кайо». И рядом: «Не думайте, что страстная кампания Кальметта в «Фигаро» наносит серьёзный ущерб этому последнему. Его филиппики не достигают цели и весьма мало вредят положению как самого Кайо, так и всего кабинета». Однако дальнейшего хода событий не мог предвидеть даже опытный интриган Извольский.

13 марта 1914 г. Кальметт напечатал первое письмо Кайо, снабдив его комментарием в духе оскорблённой невинности. «Клянусь моей честью, — писал он, — что в первый раз за тридцать лет моей газетной деятельности я публикую частное письмо очень интимного характера против воли его автора. Моё достоинство страдает от этого». Репутация редактора даже в кругах прессы была, мягко говоря, неважной, так что слова о «чести» и «достоинстве» воспринимались с понимающей улыбкой, а политический смысл акции был очевиден. Живший в Париже большевик Вельтман-Павлович писал: «Кальметт — продажный журналист, ведущий во Франции шовинистическую кампанию и наживший одновременно 13 миллионов франков на тёмных сделках с бандой финансовых космополитов, злейших врагов Франции (немецкие и венгерские банкиры и промышленники. — В. М). Видя неудачу своей политической кампании против Кайо и возможность победы взглядов последнего в области реорганизации налоговой системы, он отбрасывает в сторону аргументы против прогрессивного подоходного налога и начинает травить министра, грозя опубликовать его частную переписку. Пресса не протестует против этого шантажа».

Почему? Потому что для обывателей, «накачанных» реваншистской пропагандой, Кайо — «немецкий агент, орудие в руках Вильгельма» и «враг богатых людей». «Он уверяет, — пересказывал парижские толки Павлович, — и в частных беседах, и на заседаниях совета министров, что Германия — страшно сильная в военном отношении держава и что нужно всё -сделать, лишь бы избежать конфликта с этой могучей страной… Это он с помощью социалистов и немецких агентов занял пост министра финансов, чтобы привести в исполнение свой преступный план и ввести во Франции прогрессивный подоходный налог».