Вожди и заговорщики

Троцкий мог овладеть залом, переспорить любого с помощью остроумных аргументов - если бы зал был готов его слушать. Осе-

нью 1923 года залы уже были настроены против Троцкого систематической работой аппарата. Весной двадцать третьего - еще нет.

На XII съезде Троцкий мог поставить любые вопросы, а опираясь на авторитет Ленина,- добиться смещения Сталина, подчинить аппарат кому-либо из своих людей. Однако он не воспользовался шансом, не предложил кадровых перемен, не настоял на переменах, предложенных Лениным, не повел делегатов за собой. Это был бы скандал, нарушение партийной дисциплины, но так делается история. АТроцкий предпочел кулуарные дрязги, аппаратные согласования.

Шанс на победу в борьбе за власть был у Троцкого лишь в этот момент. Но весной 1923 года Троцкий сам был не готов предложить альтернативу, потому что взгляды большевистских вождей были предельно близки. НЭП еще развивался более или менее благополучно. Разногласия снимались в рабочем порядке. Как интеллектуал, Троцкий был более терпим к разногласиям, чем Сталин, но в кризисной ситуации становился беспощадным и грубым, а Сталин в спокойной ситуации умел искать компромисс. Дело не в личных чертах. Понять сущность «альтернативы Троцкого» можно только на фоне кризиса НЭПа, кризиса стратегии Ленина, кризиса, который разведет большевистских вождей по разные стороны баррикад.

Атака Троцкого

После первых успехов новая экономическая политика столкнулась с первым серьезным кризисом- кризисом сбыта продукции. Если измерять цену промышленных товаров в пудах зерна, то цены эти выросли по сравнению с 1913 годом в 3-4 раза. «Ножницы», о которых предупреждал Троцкий, расходились все шире. Государственные тресты сбывали свою продукцию по монопольным ценам и к тому же через частных перекупщиков. Началась неизбежная в таких условиях спекуляция - цены на промышленную продукцию быстро поползли вверх. Это привело к затовариванию - промышленные товары были так дороги, что масса населения просто не могла их покупать. Кризис сбыта 1923-1924 годов показал, что НЭП не означал реального перехода промышленности на рыночные рельсы. «Обязать управляющего Ижорским заводом тов. Королева в течение 24 часов заключить договор с Петрообластто-пом на поставку одного млн. пудов угля на следующих условиях: Ижорский завод вносит задаток в размере 10% стоимости договора, а Областтоп предоставляет пятимесячный кредит, считая со дня подписания договора. Срок доставки указанного количества угля- два месяца» 1. Как видим, самостоятельность хозяйственных организаций была чисто условной.

Действия регулирующих органов в условиях кризиса были неумелыми. Заместитель председателя ВСНХ (Всероссийский, затем Всесоюзный совет народного хозяйства - главный орган управления государственной промышленностью) Г. Пятаков 16 июня 1923 года издал приказ: «Общим руководящим началом деятельности как предприятий, так и ВСНХ на ближайший период, является прибыль как задачаБ» 2. В погоне за прибылью тресты продолжали взвинчивать цены. Поскольку Пятаков позднее принадлежал к троцкистской оппозиции, на нее будут возлагать ответственность за кризис затоваривания, за «ножницы». Но в 1923 году разногласий по этому поводу еще не было, коммунисты просто не знали, как с этими «ножницами» справиться. Нужно было как-то заставить промышленность работать эффективнее. Остроту кризиса удалось сбить в 1924 году, по мере введения твердого рубля (старый рубль, обесцененный инфляцией, просто от-

менили). Одновременно ценам «приказали снижаться», государственным предприятиям дали соответствующие указания. От этого пострадали зарплаты рабочих. Рабочему классу, которому внушали, что он - «гегемон революции», опять напомнили, что зарплату нужно зарабатывать в поте лица, и притом в тяжелых условиях разрушенного хозяйства. Вэтой обстановке достаточно было искры, грубости заводского начальства - и вот уже летом 1923 года прошли забастовки в Москве, Петрограде, Донбассе и других местах. На недовольство рабочих обратила внимание официальная пресса. В «Известиях» в 1922 году было 16 сообщений о трудовых конфликтах, а в 1923 году- уже 19, причем 5из них- о нескольких стачках. В «Труде» количество таких сообщений возросло с 28 до 100 3. Массовые забастовки в «государстве рабочих и крестьян» были настоящей пощечиной коммунистам. По возвращении членов Политбюро из летних отпусков начались споры на извечные темы: «кто виноват?» и «что делать?». Обсуждение необходимости обратной связи партии с рабочим классом быстро вышло на проблему бюрократизации и демократии. Как раз то, о чем писал Ленин. «Триумвират» был не прочь осудить бюрократизм, но прежде всего хозяйственный (ведь он виноват в экономических провалах), а Троцкий настаивал на ответственности в том числе и партийной бюрократии. Ему показалось, что наступает удачный момент поднять вопросы, затронутые в последних статьях Ленина.