И. Кравченко - Старая пинакотека

В небольшой комнате собралась за столом семья. Одна из женщин, сидящая рядом с малышом, произносит нараспев заветные слова, ей вторит мальчик лет пяти, другая держит кувшин с вином. Мужчина, нарядившийся шутом, указывает на «короля», осушающего бокал. Служанка у очага занимается стряпней, вдали видны входящая в помещение женщина со свечами в руке и ребенок. Позы и жесты персонажей свободны, участники застолья погружены в стихию праздника, но сцена выглядит постановочной: фигуры расположены почти фризообразно, а роли распределены — каждый обладает выразительным характером и ведет свою «партию».

На столе сам собой образовался натюрморт, в котором выделяются хлеб и ветчина. Несмотря на скромность трапезы, она смотрится обильной и живописной, оттого что вся картина преисполнена витальной силы: большими, «чувственными» складками смята скатерть, разрумянившаяся, подбоченившаяся молодая мать и ее пухлое дитя пышут здоровьем, «король» хоть и в возрасте, но вполне крепок и, видно, доволен жизнью.

Голландский художник-жанрист Герард Терборх обращался к немудреным, иногда нарочито сниженным историям, как в данной картине с изображением мальчика, который, отложив тетрадку и перо, ищет у своего пса блох. Можно предположить, что автор намекает на бесплодность занятий, отрывающих человека от главного. Но подспудные смыслы редко играют у Терборха важную роль. Незамысловатость сюжета служит тому, чтобы не отвлекать от его воплощения. Простая обстановка комнаты, где есть только грубо сколоченные стол, стул и ящик, позволяет сконцентрировать внимание на происходящем, точнее, на сосредоточенном лице мальчика (в главном герое узнается младший брат художника Мозес, неоднократно позировавший ему), его гладко расчесанных на прямой пробор льняных волосах, худых руках с ловкими пальцами. Трогательные подробности укорачивают и без того небольшое расстояние между изображенным и зрителем, совсем снимает эту дистанцию взгляд собаки. Живописная поверхность картины богата оттенками, рефлексами, полутонами. Куртку героя художник выписывает не менее тщательно, чем шелковые платья женщин на других полотнах, а такую безыскусную фактуру, как поверхность стены или пола, заставляет мерцать сквозь вибрирующий воздух.

Голландский жанрист Ян Стен много раз обращался к популярной в его годы теме любовного недуга, юмористически воплотив ее в двух десятках работ. На этой картине изображена молодая женщина, в изнеможении сидящая у стола, опершись одной рукой на подушку, а вторую подав доктору, считающему пульс. Визитер внимательно смотрит в печальные глаза «больной», позади которой стоит, вероятно, мать или другая родственница с заботливым выражением на лице, что усиливает комизм происходящего.

Статуэтка Амура, водруженная на дверной карниз, большая кровать и полотно с любовной сценой над ней символизируют плотскую страсть, а жаровня с дымящимися углями — сердечный пыл. Рядом с дамой на большом серебряном блюде лежит лимон, чья кислая мякоть таится под яркой кожурой, напоминая о том, чем порой чреваты удовольствия. В руке у «недужной» — листок бумаги, на котором написано: «Там лекарство не поможет, где замешана любовь». В проеме двери видна служанка, беседующая с неким господином, вероятно, возлюбленным главной героини. Возможно, он — посетитель дома свиданий и сцена происходит в борделе, а женщина, стоящая возле «занемогшей» девушки, — сводня. Колористически утонченная живопись Стена смягчает анекдотичность сюжета.

Портретное искусство Рубенса, эпикурейца по духу, — это образ счастья. Большинство моделей запечатлены художником в лучшие моменты их жизни, как на картине «Жимолостная беседка», где живописец изобразил самого себя рядом с молодой женой. Полотно написано вскоре после того, как тридцатидвухлетний Рубенс и восемнадцатилетняя Изабелла Брант, дочь антверпенского правоведа и гуманиста, поженились.