Елена Грицак - Эльзас и Страсбург

Но предотвратить наступление римлян им все же не удалось. Незадолго до прихода новой эры Юлий Цезарь решил захватить Галлию, заодно расправившись с кельтами. Когда его легионы уничтожили сотни поселений, истребив и поработив многие племена, в том числе и эльзасские, кельты сошли с исторической сцены.

Одерживая одну за другой победы над германцами, Цезарь пожелал отделить просвещенную латинскую цивилизацию от страны дикарей и сделал это с помощью линии укреплений. Границу составили крепости, воздвигнутые на западном берегу Рейна, а также по всему Эльзасу, и одна из них впоследствии стала Страсбургом. Таким образом ранее варварская область Галлии превратилась в форпост Римской империи. Расположение на стыке двух цивилизаций – латинской и германской – вместе с выгодой принесло эльзасцам немало неудобств оттого, что именно они зачастую бывали пострадавшей стороной в долгих и порой весьма драматичных конфликтах, казалось бы, их не касавшихся.

В конце IV века н. э., воспользовавшись слабостью империи, Эльзас захватили алеманны. Их государство просуществовало до 496 года, пока не было уничтожено королем франков Хлодвигом, самым знаменитым представителем рода Меровингов. Пограничная долина вошла в состав франкского королевства, но монархи жили в больших городах, имея постоянные резиденции в старом, римском центре страны, и потому далеким Эльзасом почти не интересовались. Неизвестно, бывали они здесь или нет, но предания говорят, что Меровинги были большими поклонниками здешних вин.

Лотарь, мятежный внук Карла Великого

Сменившие их Каролинги – королевская династия, основанная Карлом Великим – привнесли в Эльзас, тогда бывший частью Алемании, порядок, главным образом за счет военной силы и распространения христианства. При них были построены многие известные ныне монастыри; заботясь о том, чтобы виноградники обрабатывались регулярно, они заложили основу экономического благополучия края. Со смертью Карла Великого в 814 году раздела империи не произошло, поскольку из 20 детей императора прямым наследником оказался всего один, уже коронованный Людовик Благочестивый. Братоубийственную войну начали его сыновья Карл Лысый, Людовик Германский и Лотарь. Каждый из внуков великого императора хотел получить свою долю, но Лотарь пожелал все, хотя уже владел императорскими инсигниями и лучшими землями (Рим, Ахен, Аквитания, Алемания, Бавария) в придачу к остальным ценностям империи. Поверженный отцом и братьями в страшной битве при Фонтенуа-ан-Пюизе в июне 841 года, когда родственники и хорошие знакомые сотнями убивали друг друга, он не отказался от своих притязаний.

После того как его войско вторглось во владения Карла, тот предложил Людовику объединиться, что и произошло в Страсбурге 14 февраля 842 года. Братья прибыли каждый в сопровождении своих воинов, романоязычных франков и германоязычных тевтонов, не понимавших речи друг друга. Поэтому, обмениваясь клятвами, их предводители тоже говорили на разных языках: сначала 37-летний Людовик Германский по праву старшего обратился к брату по-романски, чтобы его воины могли понять сказанное, а 19-летний Карл Лысый с той же целью ответил по-германски.

Текст Страсбургских клятв сохранился в сочинении «О раздорах сыновей Людовика Благочестивого» франкского историка Нитгарда, который оставил потомкам «Четыре книги истории». Созданный им колоссальный труд содержал в себе сведения о самых значимых событиях первой половины IX века. Являясь очевидцем многих из описанных событий, автор, кроме того, принадлежал к семейству Карла Великого, а следовательно, был в родстве с обоими королями. Отдельно взятый текст Страсбургских клятв ныне представляет собой древнейший памятник, интересный не столько для историков, сколько для лингвистов.

Текст Страсбургских клятв, записанных Нитгардом

Если довериться памяти Нитгарда, обет, произнесенный Людовиком Германским перед войском Карла, звучал так: «Pro Deo amur et pro christian poblo et nostro commun salvament, d’ist di en avant, in quant Deus savir et podir me dunat, si salvarai eo cist meon fradre Karlo, et in aiudha et in cadhuna cosa, si cum om per dreit son fradra salvar dift, in o quid il mi altresi fazet, et ab Ludher nul plaid num quam prindrai qui meon vol cist meon fradre Karle in damno sit» («Во имя любви к Богу, во имя христианского народа и нашего общего спасения, с этого дня и впредь, насколько Бог мудрость и власть мне дал, буду спасать я своего брата Карла, не отказывая ему в помощи ни в каком деле. Я буду верен своему брату и нужно, чтобы он со мной поступал так же. С Лотарем же не заключу никакого договора, который по моей воле брату Карлу в ущерб был бы»).