С. Королева: Диего Родригес де Сильва Веласкес

«Портрет дона Хуана Калабасаса» (около 1643–1644, Прадо, Мадрид) неоднозначен. Горбун изображен с высохшими тыквами-погремушками, по-испански они называются «калабасасами» и традиционно являются атрибутами глупости. Отсюда шут и получил свое прозвище. Другое название картины — «Эль бобо», что означает «дурак». Однако художник рисует не умственно отсталого человека, а артиста, так сказать, профессионального шута, который только изображает глупца на потеху своим хозяевам.

«Портрет дона Себастьяна дель Морра» (1645, Прадо, Мадрид) производит особенно сильное впечатление. Безрукий карлик с большой головой и короткими ножками смотрит на зрителя умным и проницательным взглядом образованного, властного и ироничного человека. На его узкие плечи накинута королевская накидка.

Очевидно, художник по долгу службы очень много общался со всеми обитателями двора Филиппа IV и хорошо знал их характеры. За время, в которое Веласкес проделал путь от придворного живописца до гофмейстера, а затем от гардеробмейстера до администратора королевского дворца, он многое повидал. Один траур сменялся другим: не стало королевы Изабеллы и сестры Филиппа IV — Марии, умер наследник престола Балтасар Карлос. Художник решил покинуть дворец и, получив королевское благоволение, исполненный решимости поработать над пейзажами, уехал в Италию.

Известно несколько самостоятельных пейзажных этюдов Веласкеса, изображающих живописные уголки парка Медичи в предместьях Рима. Например, «Вилла Медичи в Риме. Фасад Гротто-Лоджии» и «Вилла Медичи в Риме. Павильон Ариадны» (обе 1630, Прадо, Мадрид). Их отличает непосредственное восприятие жизни, свободная манера письма и ясность форм. Полотна имеют свою неповторимую атмосферу заброшенности мест и отличаются стаффажностью людских фигур, которые мастер словно специально вписал в сюжет, чтобы оживить унылый парк. Резкие мазки светотени в обоих этюдах навевают легкую романтичную грусть. Испанские искусствоведы долгое время датировали эти работы Веласкеса 1650–1651, то есть временем второго визита художника в Италию. Однако новейшие исследования показали, что они были написаны мастером гораздо раньше, во время первого путешествия.

Пейзаж Веласкес часто использовал в портретах в качестве фона. Например, в «Конном портрете Филиппа IV» (около 1634–1635, Прадо, Мадрид), в отличие от некоторых других аналогичных работ, очень четко и реалистично написан холодный вечерний пейзаж.

Но не только портреты и пейзажи занимали великого художника. Веласкес создал много картин на исторические и мифологические темы, которые стремился трактовать по-своему, не оглядываясь на традиции и достижения других известных живописцев.

Еще в начале своего творческого пути Веласкес, следуя господствовавшей в то время традиции, нередко обращался к религиозным сюжетам. Он трактовал их как самостоятельные произведения — «Поклонение волхвов» (1819, Прадо, Мадрид), «Непорочное зачатие» (1618, Национальная галерея, Лондон) или помещал библейский сюжет внутри обыденной жанровой сцены — «Христос в доме Марии и Марфы» (около 1620, Национальная галерея, Лондон). Однако после переезда в Мадрид Веласкес практически не обращался к этому жанру, создавая преимущественно портреты.

В разные годы по заказу своего монарха живописец создал несколько произведений на религиозные темы. По легенде, Филипп IV однажды воспылал страстью к одной молодой монахине столичного монастыря бенедиктинок Сан Пласидо. Чтобы искупить этот кощунственный грех, король пообещал представить в монастырь прекрасные произведения искусства, принадлежащие кисти прославленного Веласкеса.

Самым известным полотном, написанным мастером для монастыря, является «Распятый Христос» (около 1632, Прадо, Мадрид), в котором художник намеренно придал образу Иисуса максимально реалистическую и психологическую окраску. Спаситель изображен на кресте в спокойной, лишенной надрыва позе. Очевидно, Веласкес стремился избежать выражения каких-либо страданий, поэтому половина лица Христа скрыта свисающей прядью волос. Все его тело словно излучает теплое сияние, контрастируя с темным прозрачным фоном. Таким образом, фигура Иисуса воспринимается как стена, отделяющая мир от тьмы.