Т Чернышева - Природа фантастики

Сторонники подобной концепции расходятся в частностях, но согласны в главном - современная фантастика, в отличие от "большой литературы", изображает не реальный мир, а воображаемый, не существующий в действительности или, по терминологии А. Паншина, "мир за холмом", в то время как остальная литература так или иначе воспроизводит "мир города, деревни или пещеры", т. е. мир реальной действительности63, мир видимый, обозреваемый. "Мир за холмом", отличный от "мира деревни", можно воспринять и как особый предмет научной фантастики, но только в том случае, если это мир реального или хотя бы предполагаемого будущего. Но если этот мир просто вымышлен автором, то он может представлять интерес только при его сопоставлении с реальным миром64.

Не случайно Р. Филмус связывает научную фантастику с сатирой, а ряд авторов воспринимает современную научную фантастику как "инструмент социальной критики"65. По сути дела ту же мысль высказывает и К. Эмис, когда говорит, что совсем необязательно писать роман о Гане или Пакистане, если писателя интересует тема колониализма. Достаточно создать вымышленный мир, который будет наделен необходимыми для поставленной цели характеристиками66.

Все это вводит названную тенденцию в изучении современной фантастики в довольно солидную традицию литературоведческой и критической мысли и соединяет ее с понятием "остранение", предложенным еще русскими формалистами. Д. Сувин вообще склонен рассматривать научную фантастику как литературу "познавательного остранения" (cognitive estrangemen)67.

Однако безоговорочно принять такой взгляд на научную фантастику мешают некоторые свойства создаваемых в ней воображаемых миров. Дело здесь не в достоверности научных знаний, привлеченных писателем. В современной научной фантастике наука зачастую оборачивается псевдонаукой и оказывается лишь средством создания иллюзии. Дело в том, что воображаемые миры в научной фантастике вроде бы и не совсем фантастика.

Интересно с этой точки зрения присмотреться к рассуждениям писателя Самюэля Делани. Он считает, что в основе различия некоторых видов литературы лежат отношения "между словом и объектом". Так, в репортаже изображаются события, которые произошли на самом деле, в "подражательной литературе" (naturalistic fiction) - события, которые могли бы произойти, в fantasy события, которые не могли бы произойти, и, наконец, в научной фантастике события, которые не произошли. При этом, замечает писатель, между событиями, которые не произошли, и событиями, которые могли бы (и не могли бы) произойти, большая разница. События, которые не произошли, включают события, которые могут произойти, - таковы все произведения с футурологическими устремлениями. Они включают в себя даже прошлые события, которые не произошли в нашем мире, но, возможно, произошли в "параллельной вселенной"68 - тема, весьма распространенная в современной фантастике.

Марк Хиллегас также отмечает, что "другой мир" современной фантастики весьма отличается от "воображаемых миров" прежней утопии. Последние воспринимаются читателем как безусловно несуществующие, а к миру "космической фантастики" (space fiction) отношение читателя "более серьезное", по выражению исследователя69.

Противоречие заключается в том, что "остранение" неизбежно предполагает те или иные формы иносказания, а созданные в современной фантастике миры зачастую ставят исследователя в тупик как раз своей буквальностью. Если бы воображаемые миры современной фантастики всегда можно было воспринять символически или аллегорически, все было бы ясно и не было бы ни загадки научной фантастики, ни, по видимости, неразрешимого противоречия, фантастика укладывалась бы в привычные литературные формы и приемы. Но в том-то и дело, что зачастую символическое и аллегорическое прочтение фантастических произведений XX в. попросту нелепо, как пишет Марк Роуз70. К вопросу о буквальности вымысла в научной фантастике нам предстоит еще вернуться.

Одним словом, современная фантастика содержит в себе немало загадок. Вот еще одна. Всякая попытка воспринять научную фантастику как особый метод или сумму приемов (создание иллюзии правдоподобия с помощью научных подробностей, "остранение") немедленно лишает научную фантастику... собственной истории.

Так, К. Эмис считает автора "Путешествий Гулливера" предшественником научной фантастики, имея в виду тщательную проработку деталей и пропорций, что станет впоследствии основой метода Ж. Верна71. Однако такую тщательную проработку деталей можно наблюдать как после Ж. Верна, так и до него. Ее вполне можно назвать основой метода С. Лема, славящегося как раз таким умением убедить читателя в реальности происходящего, или А. Азимова, если иметь в виду, например, изображение вселенной паралюдей в романе "Сами боги". Р. Лупофф считает умение создавать миры с тщательно продуманными пропорциями сильной стороной дарования Р. Берроуза72. Тщательную проработку деталей и создание иллюзии правдоподобия с помощью "чисто научных подробностей" (выражение Э. По) можно найти уже у Лукиана, а Сэм Московиц обнаруживает эти приемы даже... у Гомера73.