Елена Грицак: Мюнхен и Нюрнберг

Раньше высокогорные фермы располагались далеко друг от друга, и усталому путнику приходилось проделывать длинный путь, прежде чем увидеть нечто похожее на гостиницу. Теперь проблем с едой и ночлегом нет, зато настоящие альпийские хижины встречаются еще реже. Летний пастушеский дом представляет собой строение, сложенное из неочищенных древесных стволов. Внутреннее пространство разделяется на 2–3 помещения: кухню с очагом, кладовую и гостиную. Главная, самая большая комната в старину служила столовой и спальней пастуху, молочнице и мальчику-помощнику, которых при необходимости могла заменить одна пастушка, что в Альпах случалось не так уж редко.

То, что в горной Баварии за скотом ухаживали девушки, придавало тяжелой фермерской жизни немного романтики. Этот момент старательно преувеличивался в легендах, литературе, прессе, отчего неопытный путешественник удивлялся, не находя красивого домика, похожего на иллюстрацию к пасторальному роману. Вместо него взору представала темная, задымленная лачуга, зачастую освещенная лишь красотой хозяйки. Обитательнице гор приходилось терпеть большие трудности; помимо ответственности за скотину, ей надлежало огораживать забором пропасти, доставать корм с опасных участков, куда не могли пробраться коровы, доить животных, переносить тяжелые бадьи с молоком, готовить сыр и обеспечивать его сохранность. Обходя пастбища, девушка рисковала сорваться со скалы, вблизи хижины ей нужно было опасаться разбойников, которые пользовались протоптанными скотиной дорожками.

Пастушки с каждой фермы, разлученные пропастями, беседовали с помощью песен. С рассветом они громко перекликались между собой, выражая в мелодиях приветствие, приглашение в гости, радость, печаль или упрек. Как только замолкала одна, сразу же начинала петь другая, таким образом голоса звучали до темноты. Вечером эхо разносило по округе уже не песни, а веселые крики, возвещавшие об окончании трудового дня. Дочери баварских гор украшали своих буренок цветами, не любили звука пастушеского рожка и считали отвратительным хлопанье бича. Единственным развлечением в одинокой жизни служило пение, изредка дополнявшееся игрой на цитре. Этот баварский народный инструмент прекрасно подходил к грубоватому диалекту альпийских горцев. Хозяйка доставала цитру из дальнего угла с приходом гостей, дополняя музыкой непритязательную еду: густое молоко, сыр и свежевыпеченный хлеб. В начале застолья было принято исполнять веселые мотивы, приглушая звуки вместе с голосом ближе к концу и завершая ужин грустной балладой, вызывающей сочувствие к исполнительнице.

Если путешественник оказывался в Альпах осенью, ему выпадала удача увидеть отъезд одинокой пастушки – событие не рядовое и потому сопровождавшееся ритуалом, из которого сведущий человек мог узнать много интересного. Стадо коров, пышно украшенных венками из шиповника, белых кубиков и сердечек, вырезанных из корней, медленно спускалось в долину и также неспешно направлялось к деревне. Односельчане встречали ту, что хорошо исполнила свои обязанности, музыкой и танцами, а вечером собирались на пир. Девушка, побывавшая в объятиях молодого охотника, не имела права украшать скотину и встречали ее уже без музыки.

Баварские горцы

Сильная половина альпийского народа наделена здоровьем, физической силой и странным характером, отличающим жителя горной Баварии от равнинного немца. Сыны Альп соединяют в себе грубость, доброту, наивность, смешанные с равнодушием, доходящим до явной вялости. Кроме того, здешние мужчины, как впрочем и женщины, весьма религиозны и поэтому надежны: простое обещание исполняется здесь также свято, как слово, данное Деве Марии.

Своеобразный нрав баварского горца диктует оригинальность костюма, который сегодня является непременным атрибутом народного праздника. Когда-то и мужчины, и женщины должны были покрывать голову зеленой шляпой с петушиными перьями и мехом, иначе называемым бородой серны. Широкие рукава белой рубашки редко скрывал зеленый, вышитый желтым шелком кафтан с рядами серебряных пуговиц, обычно носившийся закинутым за плечи. Кожаные штаны держал, заодно украшая, широкий кожаный пояс, в свою очередь, украшенный местным орнаментом со схематическим изображением цветов, деревьев и животных. Подтяжки – казалось бы функциональная деталь – ярко зеленели на груди, оттеняя нежный цвет продернутого сквозь кольцо шейного платка. Немаловажным элементом костюма были башмаки на толстой деревянной подошве с большими гвоздями. Живописное одеяние венчало довольное, румяное лицо, голубые глаза и светлые кудри.