Михаил Долгополов - Последний факир России

В паноптикуме кроме сборища всяких уродов — женщин с усами и бородами, девушек со змеиными хвостами и прочими чудищами — находился «музей» восковых фигур. Особенно привлекательна была «спящая красавица», покоившаяся в одном из гротов. Там стоял саркофаг, прикованный к камню массивными цепями. В гробу лежала красавица в одеянии, усыпанном «драгоценностями». Грудь красавицы мерно поднималась, кукла «дышала». Вокруг гроба были расставлены семь гномов с фонариками в руках, застывших в отчаянии. Соответствующее освещение, таинственное оформление грота и самой «красавицы» создавали полное впечатление, что она жива и ждёт не дождётся принца, который пробудит её поцелуем. В другом гроте, представлявшем собой тропический лес, чудовище-горилла похищала красивую блондинку. По соседству была ещё одна «живая» картинка, приводившаяся в движение механизмом (опять-таки за пятак): большая змея, подняв голову, подползала к царице Клеопатре и жалила её…

Было и множество других развлечений, автоматов и живых картин, превосходно сработанных спившимися талантливыми горемыками техниками и художниками.

Осмотр паноптикума и музея восковых фигур стоил двадцать копеек; это давало Германцу огромный доход.

Зрелищные предприятия на нижегородской ярмарке открывались в десять часов утра. Представления давались до позднего вечера. Недели за две до торжественного открытия ярмарки балаганщики сооружали свои балаганы, паноптикумы, ставили карусели, подбирали артистов. В большинстве своём это были в прошлом неплохие акробаты, гимнасты, гармонисты, горькие пьяницы, забулдыги, опустившиеся на дно жизни. Они приходили к Германну в лохмотьях и опорках, он выкупал у ростовщиков их реквизит и инструменты. Балаганщик писал записку своему брату, торговавшему в Нижнем на базаре всяким тряпьём, и тот выдавал артисту старенький костюм, рубаху, обувь. «Артист» пропивал это своё снаряжение и дня через два снова появлялся у Германна. Повторялась та же процедура с запиской к брату-торговцу. Но на этот раз «артиста» запирали в одном из закулисных помещений балагана, чтобы он снова не запил. Стоимость платья и аванс за работу в два-три рубля деньгами Германн записывал в свою толстенную книгу, многозначительно цедя сквозь зубы:

— Ты у меня «в заборе». Помни.

А записывал он сумму такую, какая ему взбредёт в голову. «Быть в заборе» означало «быть в долгу как в шёлку». Артисты это знали, но ничего не могли поделать. Работали, не получая ни копейки, за одни харчи. Когда кончались ярмарочные представления, Германн вызывал артистов для расчёта. Это были страшные минуты. Выплачивал он гроши, жаловаться на него было некому. Хозяева дружили с полицейскими, их поили и кормили, давали взятки. Неграмотный, беззащитный, а часто и беспаспортный артист пропивал полученные деньги и опускался ещё ниже.

Дмитрию Лон-го удалось устроиться в балагане Германна в качестве фокусника и шпагоглотателя. Перед началом очередного представления все его участники выходили на раус — своеобразный балкон перед балаганом. Стараясь перекричать шумную толпу, звуки шарманок и гармоник, остроумный дед-зазывала на все лады приглашал публику побывать в балагане. Пересыпая свою речь скороговорками, солёными шутками и прибаутками, дед обещал зрителям показать всяческие чудеса. Тут же, на раусе, артисты демонстрировали фрагменты из своих номеров, завлекая публику. Укротительница змей высоко над головой поднимала извивавшегося удава; жонглёры бросали вверх и ловили палочки и кольца; в руках Лон-го появлялись и исчезали разноцветные шарики и платочки. Группа из семи гимнастов показывала пирамиды, разные трюки. Здесь же хористы драли глотки, распевая народные песни.

Представления в балагане шли непрерывно двадцать-тридцать раз в день, по мере того, как заполнялся зал. Вход в балаган, вмещающий до пятисот человек, стоил двадцать копеек, и хозяин, зарабатывая огромные деньги, был заинтересован в наибольшем количестве «сеансов». А артисты от усталости буквально падали. Чтобы поддержать их, жена Германна три-четыре раза в день кормила участников представления хлебом, колбасой, каждому подносила стакан водки.

Узнав, что Дмитрий хорошо рисует и грамотен, хозяин помимо выступлений заставлял его писать афиши, подкрашивать и ремонтировать куклы в музее восковых фигур, лакировать лошадей и разные украшения на каруселях. Поздним вечером Дмитрий должен был останавливать механизмы автоматов, а по утрам заводить их. В обязанности молодого артиста входило также будить в шесть часов утра усталых, так и не отдохнувших за ночь участников представления. Он должен был убирать все помещения балагана и выносить из него кучи мусора. Такая каторжная работа выматывала все силы, на отдых, на сон оставалось четыре-пять часов в сутки. Усталые, измученные артисты грызлись между собой, срывая злость на молодом артисте, били его и издевались над ним. И всё же делать было нечего. Стиснув зубы, Митя терпел, продолжая работу. Он дал себе слово, что «выбьется в люди», станет большим артистом.