В. Турчин - По лабиринтам авангарда

История авангарда сложна. Пестрое созвездие школ, групп, направлений и течений, вспыхивающих в художественных столицах мира, ошеломляет каскадом фантастических красок, фрагментами пластических формул, гротесковой остротой образов. Каждое проявление авангарда выступает в богатой оправе эстетических, политических и социальных доктрин. Эхо яростных споров, теоретических дискуссий, а то и скандалов сопровождает любое выступление авангардистских художников, будь то публикация манифеста, демонстрация произведения или открытие выставки. Это представляется уже естественным, чуть ли не становится неким атрибутом авангарда в целом. Создается впечатление какого-то хаоса, обусловленного быстрой сменой вкусов, временами равной развитию моды. Но, освобождаясь от гипноза сенсационности, связанной не столько с подлинной природой авангарда, сколько с манерой его потребления в обществе, сталкиваешься с другим: борьба отдельных враждующих направлений оказывается преувеличенной, развитие — не столь быстрым, и, наконец, сама установка на принципиальную новизну нередко оборачивается лишь повторением того, что было.

Создан некий миф об авангардизме, отражающий или его искреннее желание быть другим, или стремление апологетически настроенных критиков и историков представить его другим. В результате получается, что существуют собственная история авангардизма, еще плохо изученная, и изощренная спекуляция, перекраивающая ее в ритмах его собственных вкусов, где слишком много неясного, умышленно затемненного, мистифицированного. Не случайно, что ряд историков авангардистского искусства были непосредственно связаны с его художественной практикой.

Были написаны «экспрессионистические» и «сюрреалистические» истории искусства, затрагивающие не только проблемы XX в., но и предшествующих столетий, где барокко, романтизм и импрессионизм искажались в угоду весьма тенденциозной «эстетике истории». В «экспрессионистических» и «сюрреалистических» историях искусств отразились в первую очередь «мировые» притязания авангардистов, пытавшихся «опрокинуть» свой метод в прошлое. Однако именно на материале прошлого, изученного более полно и объективно, становится ясной манера интерпретации авангардистами действительных процессов.

Рис. 1. К. Малевич. Супрематизм. Ок. 1917.

Миф об авангарде достоин особого внимания. Он не только плотной оболочкой вымысла закрывает историческую сущность авангардизма, но и принадлежит ему как своего рода продукт авангардистской практики. Любой осколок такого мифа, хочется сказать — авангардистски-художественного мифа, случайно вплавленный в более или менее объективно воссозданную историю современного искусства, ее деформирует, и притом весьма значительно. Потому внимание к нему вполне оправданно и обоснованно, «анатомия» его дает ключ к пониманию самой сущности его природы.

Каждый феномен авангардистского искусства, достаточно крупный, окружен многочисленными текстами манифестов, деклараций, высказываний. При этом каждый текст авангардизма, если пользоваться термином авангардистской же критики, есть «артефакт», хотя он имеет и характер документа. Однако рассмотренные некритически, с забвением их «художественной природы», подобные тексты могут создать крайне запутанную картину противоречивых и непоследовательных взглядов, касающихся

исторического бытия творческой мысли и практики. Сборники манифестов и высказываний художников конструируют модель исторической реальности, пропитанную духом авангардизма и являющуюся, по сути, новой «художественной реальностью». Большая же часть авангардистских документов стилизует сложившуюся практику во вкусе ее позднейших модификаций, интерпретирует и «объясняет» ее как некий стилистический канон, выпрямляя пути экспериментов. Заметно, что авангардизм стремится к своей однородности и «чистоте».

История направлений, особенно плодовитых в плане теоретизирования и медитации (дадаизм, сюрреализм, поп-арт, концептуальное искусство), никогда не может быть прочтена исключительно в ритмах самих теоретических манифестаций — они явно не совпадают «исторически». Многие высказывания художников-авангардистов также препятствуют верному пониманию сущности происходящего. Ревниво относясь к приоритету открытия какого-нибудь формального хода, они легко приписывали честь его изобретения себе, весьма произвольно указывая дату возникновения того или иного приема или термина.