Виктор Ванслов: Прекрасное в жизни и в искусстве

В одной из повестей Бальзака, названной по имени героини «Пьеретта», рассказывается о том, как бедная девочка, попавшая в дом богатых родственников — буржуа, была восхищена окружавшими ее предметами роскоши. Но когда эти родственники превратили ее в служанку и стали нещадно эксплуатировать («бранили за всякую малость, распекали за легкий налет пыли на мраморном камине или на стеклянном колпаке»), предметы роскоши, которыми она так восхищалась когда-то, стали ей ненавистны.

И то, и другое отношение Пьеретты к вещам — сначала как к прекрасным, затем как к отвратительным — субъективно. Правда, это субъективное отношение само объективно обусловлено ролью этих вещей во взаимоотношениях людей, точнее: человеческими отношениями, проявляющимися через эти вещи. Но, тем не менее, в обоих случаях оно представляло собой индивидуально-субъективное отношение, которое могло как совпадать, так и не совпадать с объективными эстетическими качествами данных вещей.

Вещи являются объективно прекрасными или безобразными не от того, каково отношение к ним отдельного человека, а от того, в какой мере они выражают уровень развития общества (или индивидуального человека как общественного человека, а не отдельного субъекта), в какой мере в них проявляется мастерство людей, обусловленное в первооснове своей необходимостью удовлетворения материальных потребностей.

Пьеретта могла первоначально восхищаться объективно вовсе не прекрасными, а безвкусными, старомодными, или посредственными вещами, равно как и наоборот — ненавидеть впоследствии подлинно прекрасные вещи. Были эти вещи объективно-прекрасными или непрекрасными, зависело не от ее отношения, а от того, воплощался ли в них высший в данных исторических условиях уровень творческого мастерства людей.

Таким образом, прекрасное не является продуктом сознания или абсолютной идеи, как учат идеалисты, но оно и не является лишь естественным свойством природных предметов, как учат созерцательные материалисты. Красота явлений действительности воспринимается, оценивается только человеческим сознанием, всегда социально обусловленным.

Способность воспринимать, понимать и ценить прекрасное есть чисто человеческая способность, возникающая и развивающаяся в общественно-исторической практике людей. Поэтому во взглядах на прекрасное всегда не только отражаются объективные свойства явлений действительности, но и выражается общественная природа человека, его обусловленные общественным строем потребности, стремления, идеалы.

Ритм, симметрия, пропорциональность, соразмерность, гармония цвета, звука и тому подобные качества прекрасных явлений представляют собой их природные, естественные, материальные качества (безразлично — преобразованные или непреобразованные человеком), и как таковые они существуют вне и независимо от сознания человека, т.е. объективно. Но они доставляют эстетическое наслаждение лишь тогда, когда приобретают значение для людей. Проявления пропорционального, закономерного, целесообразного в природе — ритм, симметрия и т.д. — приобретают для людей эстетическое значение благодаря тому, что люди познают закономерности природы и овладевают ими, что целесообразностью проникнуты их собственные действия.

Чувство прекрасного, представления о нем и т.д. являются отражением в человеческом сознании объективно-прекрасного. Поскольку это отражение зависит от многочисленных условий, относящихся к особенностям субъекта (его эпохи, класса, национальности, индивидуальности, возраста и т.д.), чувство прекрасного, представления о нем могут соответствовать или не соответствовать объективно-прекрасному.

В связи с этим возникает очень важный вопрос о воспитании эстетических вкусов, об умении видеть и ценить подлинно прекрасное. Дурной вкус свидетельствует о неспособности отличить объективно прекрасное от подделки под него или от его извращения. Дурной вкус обольщается внешним, пустым, бессодержательным блеском, мишурой, бьющей в глаза экстравагантностью и т.п., он не способен за подобной маскирующейся под красоту формой различить ничтожество сущности или, наоборот, не умеет увидеть подлинную красоту в простом, скромном и непритязательном облике. То, что для дурного или испорченного вкуса выступает как прекрасное, является таковым только субъективно, но не объективно. Проявления дурного вкуса многообразны. Они дают себя знать и в мещанском убранстве жилища (например, в увлечении искусственными цветами или дешевыми, аляповато-яркими открытками); и в «стиляжничестве», распространенном среди некоторой части молодежи; и в уродливых формах, грубой отделке или аляповатой роскоши многих изделий промышленного производства; и в не имеющей меры декоративной «лепнине» отдельных архитектурных сооружений; и в «лакировке» советской действительности в некоторых наших кинофильмах, и т.д.