Дмитрий Кобяков - Приключения слов

Владимир Иванович Даль, создатель "Толкового словаря живого великорусского языка", на который часто придется ссылаться в этой книге, был человеком исключительным и единственным в своем роде. Друг Пушкина, врач по образованию, ученый-диалектолог и этнограф, всю свою долгую жизнь собирал он "по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка", как он сам говорит о себе в предисловии к словарю.

В. И. Даль так объясняет слово скудель: "(Скудель и скуда могут происходить от худой) глина, глиняный горшок, земля, прах, тлен".

Одни филологи производят скудель от латинского слова scutella (скутелла) глиняная чашка, тарелка, другие - от scandula (скандула) - черепица, черепичная крыша.

[14]

У писателя XVII века Феофана Прокоповича, сподвижника Петра I в борьбе с реакционным духовенством, в трагедии "Владимир" есть фраза: "Аз сей рукой их главы покрушу аки скудель", то есть: "Я этой рукой сокрушу их головы, как глиняный горшок".

Позже М. В. Ломоносов употребляет слово скудель как вообще "сосуд", как "тесное пространство". В его стихотворении "Письмо о пользе стекла" сказано:

"Велик создатель наш в огромности небесной!

Велик в строении червей, скудели тесной!"

На скудель очень похоже слово скудость. Даль производит это слово от скудо, что значит "нужда", "бедность", "убожество".

Скудоумие, скудомыслие, скудная еда, скудость, оскудение, скудолетие - все эти слова образовались от скудо.

В одном литературном памятнике Петровской эпохи, в повести "Гистория о Российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной Ираклии Флорентийской земли", говорится:

"А оный дворянин в великую скудость прииде и не имеяши у себя пищи", то есть: "А вот дворянин в великую скудость пришел и не имел у себя пищи".

Во времена Петра I ученый-самоучка Иван Посошков написал "Книгу о скудости и богатстве".

Старинная поговорка гласит: "От вора беда, а от суда скуда", то есть оскудение, бедность.

Братские могилы, общие кладбища, где хоронили безродных прохожих и бродяг, назывались тогда скудельницами (от скудель - прах, тлен)...

ЕСТЬ ИЛИ ВКУШАТЬ?

В XVII веке в Европе не было вилок. В России они появились только в конце XVII века. Так что во время еды люди просто кусали мясо, держа его в руках.

Вслушайтесь в это слово, когда вы говорите: "Невкусно!" В нем чувствуется "не вкусывается", то есть не охота кусать... Что-то не укусно, не вкусно!

Глагол вкусывать в русском языке не употребляют, вы его не найдете в словарях, но сходных с ним глаголов очень много.

[15]

Например, в "Арапе Петра Великого" Пушкина Петр I в гостях у Ржевского "выпив, закусил кренделем". От закусил получилось существительное закуска. Солдаты в "Песнях западных славян" Пушкина: "по патрону откусили" (перед выстрелом из старинного ружья это делалось обязательно).

Царевна в пушкинской "Сказке о семи богатырях" отравленное яблочко, которое бросила ей колдунья, "потихоньку прокусила".

Портной скусывает нитку.

Кошки выкусывают у себя блох.

Обезьяна надкусила банан...

Крестьяне и купцы до революции любили пить чай "вприкуску", то есть они не клали сахар в стакан, а откусывали, грызли сахар.

Существуют глаголы кушать и торжественное вкушать.

М. Ю. Лермонтов взял эпиграфом к поэме "Мцыри" строку из религиозного христианского произведения "Книга царств":

"Вкушая вкусих мало меду, и се аз умираю".

У Льва Толстого в романе "Война и мир" князь Андрей говорит перед Бородинским сражением: "А не годится человеку вкушать от древа познания".

Выражение это восходит к библейскому мифу об Адаме и Еве.

Генеральша Епанчина в романе "Идиот" Ф. М. Достоевского спрашивает Мышкина: "Пойдемте, князь: вы очень хотите кушать?"

Но ее дочка Александра выражается проще: "А теперь лучше бы завтракать: мы есть хотим".

"Пожалуйте кушать!" - это была вежливая форма обращения, приглашение к столу, но совершенно нетерпимо, когда человек говорит: "Я кушаю".

В рассказе Бориса Житкова "Мираж" хозяин яхты рассказывает своим гостям, как он покажет кукиш ненавистному конкуренту и скажет ему: "И вот выкуси, вы-ку-си! - И хозяин сложил шиш..."

А слово "шиш" французское, значит, "скаредность", "скупость".

Говорят еще и "на, съешь!"

У Н. В. Гоголя в его повести "Нос" цирюльник Иван Яковлевич просит жену свою: "Сегодня я, Прасковья Осиповна, не

[16]

буду пить кофию... а вместо того хочется мне съесть горячего хлебца с луком..."

В Гоголевской же "Шинели" портной Петрович ворчит на нитку: "Не лезет, варварка: уела ты меня, шельма этакая!"