Елена Грицак - Саламанка

В 1150 году испанский летописец занес в хронику замечательное событие: в Саламанке началось строительство собора. Незадолго до торжественных мероприятий по поводу открытия перед воротами главного храма города была установлена статуя покровительницы Саламанки – Девы Марии де ла Вега.

Вместе с собором в городе были построены приходская церковь Святого Мартина и храм, в 1202 году освященный в честь евангелиста Марка.

С исчезновением демократических институтов, на которых держалось управление средневековыми городами, муниципальная власть перешла в руки тех, кого в документах называли словом «poderosos», что в переводе с испанского означает «могущественные люди». Ими являлись купцы, руководители ремесленных корпораций, представители городской аристократии, жившие на доходы с местных земель. Эпоха Возрождения, по времени совпавшая с устройством американских колоний и притоком драгоценных металлов, всюду была отмечена строительной лихорадкой, как известно, сопутствующей избытку денег. Во всех городах Кастилии центром общественной жизни была Главная площадь (исп. Plaza Mayor), обычно в форме замкнутого прямоугольника.

В Саламанке ее облик сформировался лишь в XVIII веке, а до того это место имело не слишком притязательный вид, оживленный открытыми галереями жилых домов и гербами на фасаде муниципалитета. Здания, украшенные символикой и эффектными архитектурными деталями – галереями и аркадами, часто встречались на прилегающих к площади улицах. В близлежащих к центру кварталах располагались мастерские, сгруппированные по выпускаемому товару. Четкая специализация отражалась и в названиях: улица Ювелиров (исп. Rua Plateria), улица Шелкоделов (исп. Rua Sederia), улица Белошвеек (исп. Rua Lenceria).

Вокруг центрального квартала с красивыми, значительными, высокими зданиями простирался остальной город, где в неказистых домах проживала большая часть населения. Хибары бедняков не радовали взор ни величиной, ни отделкой. Одноэтажные и однокомнатные, они строились из самана или старого кирпича, ведь камень все еще оставался дорогим, а следовательно, доставался знати. Впрочем, саламанкские богачи тоже скупились на материал. Дома зажиточных горожан привлекали пышными фасадами из камня и часто разочаровывали с обратной стороны. Если войти во внутренний двор, то станет очевидно, что постройка сложена из глины и лишь снаружи оформлена каменными плитами.

Среди жалких лачуг тянулись улочки, представлявшие собой просто утоптанные тропинки. Летом проходившие по ним задыхались от пыли, а зимой, когда ливни превращали город в сплошную трясину, годились разве что для передвижения на ходулях. Можно сказать, что в средневековой Саламанке, не отличавшейся от других населенных пунктов Кастилии, соединялись город и деревня. Сады и поля, пересекавшие улицы окраин, занимали большую часть городского пространства. Даже сами горожане, точнее, обитатели бедных кварталов, были сельскими поденщиками, в действительности, принадлежавшие сельскому миру.

Важные постройки города почти не выделялись среди обычных жилых домов. Маленькие окна вместо стекол прикрывала промасленная бумага, из-за которой в комнатах даже в солнечный день царил полумрак. Однако каждый домовладелец старался прикрыть все окна в доме решетками. Простые или узорчатые, такие ограждения служили, конечно, не в целях эстетики, а являлись защитой от бродяг и дерзких ловеласов. Цены на дома в центре города всегда были очень высоки, поскольку из-за наплыва приезжих Саламанка постоянно испытывала жилищный кризис.

Наряду с прочими недостатками, дома средневековой Саламанки не имели отхожих мест, поэтому горожане справляли нужду в специальные горшки, которые затем опорожняли прямо из окна или с балкона. Мусор хозяйки выбрасывали за порог, а помои выплескивали в распахнутую дверь, не утруждая себя заботой о тех, кому не посчастливилось в тот момент оказаться рядом. Судя по литературным произведениям, жертвами зловонных сюрпризов чаще становились не злодеи, а порядочные кавалеры, исполнявшие серенады под окнами своих возлюбленных.

Удобная для хозяев и весьма неприятная для прохожих практика время от времени регламентировалась: опорожнение могло производиться только ночью, когда на улице не было никого, кроме грабителей и загулявших студентов. Их можно было бы не жалеть, однако власти все же издали указ, где горожанам предписывалось производить вышеназванную процедуру в определенном порядке. Опорожнять ночные вазы разрешалось в назначенные часы и, прежде чем выплеснуть содержимое, человеку предписывалось крикнуть: «Agua va!» (Вода!). Впрочем, ограничения не меняли конечного пункта отходов. Городские улицы ежедневно наполнялись тоннами нечистот; зимние дожди превращали их в смердящую грязь, а летом солнце превращало ее в пыль, уносившуюся к берегам Тормес. Растения, имевшиеся в каждом дворе, истребляли вонь в компании с мощным кастильским ветром.