Эдуард Фукс - Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая

Если интимные отношения французского дома к сладострастнику Виктору Эммануилу и к Мессалине XIX века — Изабелле Испанской значительно понижали во всей Европе его моральный престиж, то Парижу они давали неисчерпаемый материал для самого откровенного цинизма. Изображая Виктора Эммануила или Изабеллу, карикатуристы обязательно сопоставляли их с французской императорской четой. Существовал, например, так называемый любовный календарь Виктора Эммануила. В нем фигурировали все придворные дамы, и старые, и молодые, и красивые, и уродливые, и галантные, и добродетельные, в нем фигурировали, далее, принцессы, здоровые деревенские девушки, демимонденки (дамы полусвета. — Ред. ) и актрисы, — всем было отведено место в длинном перечне. После посещения Виктором Эммануилом Парижа злобная сатира не остановилась перед тем, чтобы внести в этот список императрицу Евгению и всех ее придворных дам. Не менее циничной карикатурой обрушивалась оппозиция и на отношения Наполеона к Изабелле. Столицы нередко обменивались между собой продуктами эротического остроумия. То, что создавал циничный юмор в Мадриде, тотчас же подхватывалось парижскими карикатуристами. В форме бесчисленных маленьких фотографий распространялись эти произведения в Париже. Все превосходно понимали: изображая безнравственными чудовищами Виктора Эммануила и Изабеллу, карикатура подрывает в то же время авторитет и престиж бонапартизма.

М. Бебер. Танцующая фортуна. Символически-сатирическая карикатура. 1904.

Пасцин. Сквернословие.

1870 год, открывший, наконец, свободный путь скопившейся ненависти, в десятках эротических карикатур отразил апогей и завершение этой единственной в своем роде борьбы. Еще раз мнимые и действительные грехи бонапартизма отразились в зеркале карикатуры. То, однако, что прежде появлялось в свете в виде небольших фотографий, издавалось теперь открыто и в большом формате. К старому присоединилось, естественно, столько же нового. Эта эпоха неисчерпаема и неутомима в своих нападках. Месть бонапартизму была страшной, — он должен был задохнуться в потоке грязи. Чтобы дать хотя бы приблизительное представление об этой сатирической ярости, приведем несколько примеров карикатуры 1870 года. «Купание» изображает Наполеона в компании двух друзей, подсматривающих купание обнаженной красавицы и собирающихся произвести галантное нападение. «Развлечения» изображают оргию Наполеона и его друзей с дамами из высшего парижского общества. Карикатуры «Фауст и Маргарита» и «Веселое знакомство» воспроизводят эротические сцены между Наполеоном и его последней метрессой Маргаритой Беланже. Нападки на императрицу носят еще более циничный характер. Все они изображают любовные интриги Евгении с Оливье, с Пием IX и с другими. Карикатура не оставляла в покое и наследника. Согласно ей, он получает достойное воспитание: его просвещают кокотки. Большинство этих карикатур озаглавлено: «Воспитание одного принца». Все они появлялись в форме больших цветных литографий и находили самый широкий сбыт. Не забывалась при этом, конечно, и церковь, ревностно служившая бонапартизму. В десятках не менее циничных карикатур изображается развратная жизнь монахов, монахинь и высших и низших служителей церкви.

М. Бесно. «Деревце, деревце, качнись!»

Тут следует упомянуть и о немецкой карикатуре на Наполеона III и Евгению. Их появлялось тоже немало, начиная с 50-х годов и вплоть до конца печальной трагедии. Особенно циничны были карикатуры на Евгению.

Мы упомянули о сравнительно ничтожной части того, что создала безграничная ненависть ко Второй французской империи. Никто, повторяем, не заботился и не интересовался тем, соответствует ли изображаемое хоть в отдаленной форме действительности. Самые невероятные комбинации и самая злостная клевета принимались тотчас же на веру, если только их можно было использовать в целях борьбы. Здесь перед нами раскрывается вся глубина раскола французской нации. И именно это придает особую ценность произведениям, подымает их высоко над уровнем личного и делает из них наиболее яркое зеркало бонапартизма.