А Шмелев - Широта русской души

-- Бери, бери. Получай! За удаль. За русскую душу. За молодечество.

Пожалуй, самое типичное проявление удали -- это и есть быстрая езда, которую, как известно, любит всякий русский. Образ мчащейся и "необгонимой" "птицы-тройки", косясь на которую "постораниваются и дают ей дорогу" другие народы и государства, дает хорошее представление о том, что такое удаль и каково ассоциативное поле этого слова в русском языке. По-видимому, само слово (и понятие) удаль могло родиться только у бойкого народа, -- и при этом у народа, привыкшего к широким пространствам. На то, что удаль возникла под влиянием широких пространств, со всей определенностью указывает Николай Федоров, говоря о географическом положении России: "простор не мог развить упорства во внутренней борьбе, но развивал удаль, могущую иметь и иное приложение, а не одну борьбу с кочевниками".

Связь понятия удали с представлением о широких пространствах хорошо иллюстрирует и цитированный выше отрывок из Ф. Искандера. Он же дает понять, каким образом удалые действия, совершаемые "от тоски", могут эту тоску хотя бы частично утолить. И с понятием удали связаны другие типично русские понятия и соответствующие им трудно переводимые слова, отражающие "широту русской души": размах, разгул, а может быть, даже загул и кураж. Последнее слово интересно тем, что будучи прямым заимствованием из французского языка, оно коренным образом изменило свое значение. Если во французском языке courage значит просто смелость, то в русском оно как бы втянулось в поле русского "загула" и стало характеризовать некоторое развязное состояние, когда у человека нет никаких "внутренних тормозов" (самое характерное сочетание с этим словом -- пьяный кураж).

По замечанию С. А. Старостина (в передаче корреспондента "Комсомольской правды"), наряду с тоскою и удалью, к труднопереводимым русским словам, для которых отсутствуют эквиваленты в других языках, относятся слова хохотать и хохот. Слова "смеяться", "смех" есть в большинстве языков, а "хохота" нет. Едва ли в этом можно видеть влияние "широких пространств", но вот пристрастие к крайностям, к крайним проявлениям имеет место -- "коли смех, так не просто смех, а хохот". При этом важно, что хохот и хохотать являются общеупотребительными русскими словами, обозначающими "здоровый смех", который не вызывает у говорящего неодобрения. Этим хохотать отличается от гоготать, а также от таких слов, как, напр., английское guffaw 'гоготать, ржать', которое иногда приводится в русско-английских словарях в качестве эквивалента слова хохот. В отличие от русских слов хохот и хохотать, глагол guffaw не является общеупотребительным словом и при этом включает оценочный компонент, указывающий на неодобрение такой "крайности", как несдержанный громкий смех.

Свойственное русскому языку представление о взаимоотношениях человека и общества, о месте человека в мире в целом и, в частности, в социальной сфере нашло отражение в синонимической паре свобода -- воля. Эти слова часто воспринимаются как близкие синонимы. На самом деле, между ними имеются глубокие концептуальные различия. Если слово свобода в общем соответствует по смыслу своим западноевропейским аналогам, то в слове воля выражено специфически русское понятие. С исторической точки зрения, слово воля следовало бы сопоставлять не с его синонимом свобода, а со словом.

В современном русском языке слово мир соответствует целому ряду значений ('отсутствие войны', 'вселенная', 'сельская община' и т. д.), Однако все указанное многообразие значений исторически можно рассматривать как модификацию некоего исходного значения, которое мы могли бы истолковать как 'гармония; обустройство; порядок' (ср. устное замечание Т.В.Топоровой об объединении значений 'мирная жизнь' и 'вселенная' в ряде германских языков)". Вселенная может рассматриваться как "миропорядок", противопоставленный хаосу (отсюда же греческое космос). Отсутствие войны также связано с гармонией во взаимоотношениях между народами. Образцом гармонии и порядка, как они представлены в русском языке, или "лада", если пользоваться словом, ставшим популярным после публикации известной книги Василия Белова (которая так и называлась "Лад"), могла считаться сельская община, которая так и называлась -- мир. Общинная жизнь строго регламентирована ("налажена"), и любое отклонение от принятого распорядка воспринимается болезненно, как "непорядок". Покинуть этот регламентированный распорядок и значит "вырваться на волю".