Джаннетт Уоллс - Дикие лошади. У любой истории есть начало

Я схватила Роз-Мари за волосы, затащила в хижину, вынула ремень из штанов и отхлестала ее. На меня накатилась черная-пречерная волна, я не могла сдержаться и сама испугалась своей реакции. Несмотря на это, я продолжала стегать ее ремнем. Роз-Мари лежала на полу и плакала. Потом у меня появилось чувство, что я зашла слишком далеко. Я бросила ремень и вышла на улицу, не сказав мисс Перл и мисс Финч ни слова.

На следующее утро мы отправилисьназад к машине. Фиделя Ханны не было, и нас сопровождали другие индейцы. Мисс Перл разглагольствовала о том, что обязательно сообщит о поведении Ханны шерифу и того привлекут к ответственности за распущенное поведение с малолетними. Мы с Роз-Мари отмалчивались. Каждый раз, когда я бросала взгляд на дочь, то видела, что она смотрит в землю.

На ранчо я постаралась помириться с Роз-Мари. Я попыталась ее обнять, но она оттолкнула мою руку.

«Я понимаю, что ты на меня злишься, но была обязана тебя наказать, — объяснила я ей. — Другого способа сделать так, чтобы ты запомнила этот урок, у меня не было. Ты сделала из него выводы?»

Роз-Мари лежала на боку и смотрела в стену. Она долго мне не отвечала, и, наконец, произнесла: «Единственный вывод, который я сделала из того, что произошло, это тот, что я никогда не буду бить собственных детей».

Путешествие в «райский сад» плохо закончилосьпочти для всех участников. Я обо всем рассказала Джиму, и он решил, что больше не будет нанимать Фиделя Ханну ковбоем. Когда Фидель узнал об угрозах мисс Перл сдать его шерифу, он тут же ушел в армию.

Фидель стал снайпером, и его отправили воевать на острова в Тихом океане. Во время боя его контузило. Он вернулся на родину и устроил стрельбу в деревне индейцев хопи. Слава богу, что никто не пострадал, но его посадили в тюрьму. Когда он вышел, его племя отказалось принять его назад, потому что он их опозорил. Фидель в полном одиночестве поселился в отдаленном уголке индейской резервации. Он, в конечном счете, все-таки превратился в камень.

После всего того, что произошло с Фиделем Ханной, мы с Джимом поняли, что Роз-Мари не место на ранчо. Если она готова голышом плавать с Фиделем, то будет вести себя точно так же с любым другим ковбоем. Чтобы привести дочь в чувство, я начала пичкать ее литературой из журнала «Правдивые признания» с заголовками наподобие «Мы встречались в укромных местах. Так я попала на путь греха». Я написала письмо матушке настоятельнице интерната в Прескотте и сообщила о том, что Роз-Мари остепенилась, поумнела и готова продолжить свое образование.

Роз-Мари очень не хотела ехать, но мы ее все равно отправили. Сразу же после прибытия в интернат она начала писать письма о том, как ей плохо и хочется домой. Нам также стали приходить ее оценки, и все они были очень низкими. Матушка настоятельница написала, что Роз Мори только и хочет, что рисовать картинки и ездить на лошадях. Я начала терять терпение. Понятное дело, что я была разочарована успехами Роз-Мари, одновременно мне казалось, что монахини могли бы чуть более строго к ней отнестись и приструнить четырнадцатилетнюю мечтательницу.

Англичане написали нам письмо о том,что из-за затянувшейся войны они хотят продать ранчо и вложить деньги в оборонную индустрию. Они предложили нам выкупить ранчо, если мы соберем для этого необходимые средства, но в любом случае они приказали выставить ранчо на продажу.

Мы с Джимом экономили, как могли и накопили значительную сумму благодаря тому, что Джим в хорошие годы получал большие бонусы. Тем не менее наших средств не хватало не только на приобретение всего ранчо, но и его части Hackberry. Джим говорил с соседями и пытался убедить их сложиться и совместно купить ранчо, я звонила Бастеру в Нью-Мексико, мы встречались с банкирами, но из-за войны у людей не было денег. Были введены карточки на ткань, все собирали и сдавали стеклянную посуду и занимались своими «огородами победы».

Или, правильнее было бы сказать, что этим занималось большинство.

В один прекрасный день в январе к нашему дому на ранчо подъехала большая черная машина, из которой вылезли трое. Первый человек был одет в темный костюм, второй — в куртку для сафари и кожаные гамаши, а третий — в отглаженные джинсы, сапоги из змеиной кожи и огромный «стетсон». Человек в костюме представился, и оказалось, что он нанятый англичанами адвокат. Человек в гамашах оказался кинорежиссером, снимавшим вестерны, и он хотел купить ранчо. Человек в сапогах из змеиной кожи был выступавшим на родео ковбоем, которого Гамаши снял в нескольких фильмах.