Марк Дубовский - От Жванецкого до Задорнова

Из-за того жизненного эпизода с «интеллигентным» матом Паулса не могу не поделиться похожей историей, правда, «из другой оперы».

Мой добрый приятель, врач Игорь Бородулин, поведал случай из своего опыта работы в скорой помощи.

Был месяц май. Надвигалась гроза. Врачи скорой помощи сбивались с ног. Особенно досаждали гипертоники, люди, крайне чувствительные к любым изменениям в атмосфере. Когда же разразилась гроза, вызовы прекратились.

Пришло заслуженное отдохновение, врачи смогли расслабиться, попить кофейку.

А за окнами бушевало, как никогда, гром и молнии представали во всей красе! Бабахало и сверкало так, что крестились даже атеисты. И вдруг по селектору зазвучал взволнованный голос диспетчера:

«Внимание! Дежурным машинам, находящимся в районе Стахановского моста, немедленно следовать по адресу: улица Маскавас, 203! Мужчине молнией повредило пенис!»

Случай уникальный! По указанному адресу с разных сторон понеслись сразу четыре автомобиля. Доктора оперативно готовились к реанимации пострадавшего по полной программе: лекарства, шприцы, капельницы.

Смена «картинки»: во двор дома с сиренами и мигалками одна за другой въезжают машины скорой помощи. Навстречу им из-за сарая выходит синюшного вида персонаж и гордо радуется:

– Это я вам звонил! Серёга, «скорая» приехала!

Из-за того же сарая буквально выползает Серёга, еле встаёт на ноги и спрашивает у врачей:

– Ребята, у вас зелёнка есть? Я тут пошёл за сарайку по нужде и нечаянно «молнией» прищемил себе!.. Очень больно.

После ошеломляющей паузы вместо зелёнки Серёга получил такое!.. Матюгом разразилась даже седовласая докторесса, никогда до этого не говорившая по-русски!

Врачи, участники той истории, пришли к выводу, что клятва Гиппократа нуждается в кое-каких примечаниях.

Михаил Исаевич был легендой и настоящим человеком.

Михаил Задорнов, Марк Дубовский, Михаил Танич и худрук концертного зала «Дзинтари» Лев Островский

Для кого-то его жизненный путь славен боевыми наградами (орденоносец, дошёл до Одера, был ранен), для кого-то – количеством песенных хитов на его стихи.

Всё это так, но лично для меня главное в мужчине – это когда любимая женщина рядом излучает свет. Вдова поэта Лидия Козлова прекрасна вне возраста, она всегда мила, улыбчива, мудра. И всегда была рядом с мужем. Их семейная пара восхищала меня при каждой встрече. Они прожили вместе больше полувека.

Моя любимая песня Юрия Антонова «Зеркало» – на стихи Танича. Я под неё знакомился (пел под гитару) и уже больше 35 лет живу с одной-единственной женщиной.

«Таничи» (Михаил Исаевич с рождения Танхилевич, Лидия Николаевна – Козлова) много времени проводили в Юрмале, часто бывали в концертном зале «Дзинтари», где я не раз проводил концерты.

Михаил Исаевич пенял мне на невнимательное отношение к его «Лесоповалу»: «Марк, ты мог бы и наш концерт организовать». Но я мягко отнекивался: «Михал Исаич, дорогой, я Вас очень уважаю, но у „Лесоповала”, чего скрывать, своя аудитория, и его концерт никак не вписывается в один ряд с моими, в основном шутейными, проектами. Жванецкий, Задорнов, КВН – и вдруг „Лесоповал”».

А ещё я признался Таничу, что считаю блатную песню самым искренним, самым душевным песенным жанром.

Для таких, как «Лесоповал» (благодаря стихам самого Танича), как Александр Новиков, Иван Кучин, это песни о собственном прошлом, о нравах уголовно-преступной среды.

Для других, и их всё больше, блатная песня – это подражание, стилизация.

Всё чаще поются песни, выходящие за рамки криминальной тематики, но с сохранением характерных мелодики, жаргона, исполнения.

Владимир Высоцкий прославился именно в этом жанре. И Александр Розенбаум.

Нынче блатную песню именуют русским шансоном. На нём повырастала целая плеяда звёзд: Михаил Круг, Любовь Успенская, Михаил Шуфутинский, Вика Цыганова, Сергей Наговицын, Трофим и другие.

Михаил Исаевич внимательно слушал, добавлял свои мысли и имена и остался доволен моей лекцией.

Таким образом я словно бы ещё раз извинился за то, что не согласился привезти на гастроли «Лесоповал».

Тогда я признался Таничу, что и сам, всего однажды, написал блатную песню. И что никакие мои стихи я не переделывал так тщательно и мучительно. И как потом проверил её на знакомом, отсидевшем восемь лет. Я пел и смотрел на его лицо. После чего он, ничего не сказав, встал, крепко пожал мне руку и ушёл.