Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

В штабе военного округа экзамены принимались по трем дисциплинам. Это было решение на карте тактической задачи (в объеме роты — батальона), с приложением объяснительной записки и приказа Затем писалось сочинение по русскому языку и сдавалась комиссии верховая езда. Она была обязательна и для пехотного офицера.

В самой академии вступительные экзамены были иными. Они принимались по тактике, строевым уставам всех родов оружия (отдельно — по артиллерии и инженерным войскам), математике (за полный курс реального училища), всеобщей и русской истории, географии (по так называемым немым картам), двум иностранным языкам — французскому и немецкому, вновь по верховой езде.

То есть отбор шел по уровню знаний самый пристрастный. Требовалась не просто высокая эрудиция, а глубина знаний. То есть поступающий должен был знать гораздо больше, чем он с прилежанием получал в военных училищах. Иначе от мечты стать генштабистом ему приходилось просто отказываться.

Серьезность экзаменов была столь высока, что тех, кто отваживался на такой поступок, в офицерской среде прозывали «безумцами». Тем более что в случае провала на экзаменах (а поступали далеко не все) человек нес немалый душевный урон. Поэтому случаи повторных попыток поступления были не частыми.

Но в итоге уровень слушателей Академии Генштаба неизменно оставался высок. То есть двухступенчатое экзаменационное сито себя, как считалось, вполне оправдывало. Что, впрочем, изначально и соответствовало предназначению этого высшего учебного заведения не только в России тогда, но и сегодня.

Сдав предварительные экзамены в штабе Варшавского военного округа, подпоручик Дроздовский 20 августа 1904 года убыл из столицы Царства Польского в столицу Российской империи. Он уже был наслышан, что при десятибалльной системе оценок проходными в академию являлись желанные при строгости экзаменаторов шесть баллов.

Будущий командующий белой Добровольческой армией генерал-лейтенант А. И. Деникин в мемуарах «Путь русского офицера» вспоминал о том, что приходилось выдерживать желающим получить академическое образование: «…Мытарства поступающих в академию начинались с проверочных экзаменов при окружных штабах. Просеивание… выражалось такими приблизительно цифрами: держало экзамен при округах 1500 офицеров; на экзамен в академию допускалось 400–500; поступало 140–150; на третий курс (последний) переходило 100; из них причислялось к Генеральному штабу 50 офицеров, то есть после отсеивания оставалось всего 3,3 процента Выдержав благополучно конкурсный экзамен, осенью 1895 года я поступил в академию..».

В воспоминаниях «50 лет в строю» известный военный писатель и дипломат граф А. А. Игнатьев, перешедший после Октября на службу в Красную армию, похоже, не забыл атмосферы вступительных экзаменов в Николаевскую академию Генерального штаба до последних своих дней:

«Из рассказов всех неудачников… можно было заключить, что не только сама академия, но даже вступительные в нее экзамены были чем-то вроде скачек по крайне пересеченной и полной сюрпризов местности… Явившись в начале августа в академию, я нашел ее коридоры запруженными офицерами всех родов войск: от лысеющих штабс-капитанов до таких же юных корнетов, как я сам..

Нам предписывалось явиться… для представления начальнику академии генералу Сухотину. Сухотин сразу обнаружил свой „демократизм“, поставив нас в шеренги по алфавиту, а не по полкам. Обходя ряды, он как бы умышленно не задал ни одного вопроса гвардейцам Они, впрочем, не в пример остальным держали себя непринужденно, так как провал на экзаменах не означал для них ни особого горя, ни тем паче позора.

Между тем для большинства результат экзаменов был вопросом жизни или медленного томительного умирания в глухих гарнизонах. Армейские офицеры подобострастно раскланивались при встрече с офицерами Генерального штаба, в которых видели будущих экзаменаторов. Так и чувствовалось, что их мысли то и дело переносятся в глухую провинцию, где с замиранием сердца ожидают результатов экзаменов их жены и дети. По установленному ранее порядку первым был экзамен по русскому языку. Требовалось получить не менее девяти баллов по 12-балльной системе; оценка складывалась из баллов, полученных за диктовку и сочинение. Экзамена по русскому языку особенно боялись, так как наперед знали, что он повлечет за собой отсев не менее 20 процентов кандидатов…

После отсева из-за русского языка нас разбили на группы по алфавиту, причем в последней группе кроме русских офицеров с фамилиями на „я“, „ш“, „щ“ числилось пять офицеров болгарской армии…