Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы

Надо сказать и несколько слов о моральном климате в окружении премьера. Разговоры о катастрофическом беспорядке и моральной деградации в том правительстве были общеизвестны. Я слышал поразительные свидетельства людей рангом от вице-премьеров до министров и секретарей. Что нам Б.Клинтон и Моника Левински!

После поездки в США один из министров не выдержал и рассказал о поведении чиновников Б.Ельцину. Все прекрасно знали, что одна бывшая секретарша И.Силаева имела на него колоссальное влияние и в конце концов возглавила аппарат правительства. Как-то возле Белого дома мне показали ее второй служебный автомобиль, на котором она ездила сама, когда шофер не должен был знать маршрута.

Потом она вышла замуж за одного из вице-премьеров и уехала с ним в торгпредство в Австралию.

Конечно, у Российского правительства в то время не хватало властных полномочий, и оно почти не касалось таких сфер, как внешняя политика, оборона или, например, большая часть внешнеэкономических связей. Другими словами, правительство не было вполне полноценным.

Я считаю, что уникальный шанс радикально реформировать экономику был бездарно упущен — ситуация была не столь критическая, как в 1991–1992 годах, люди не были еще так измучены разговорами о реформах, как сегодня, и с надеждой смотрели на российскую власть. Власть их подвела.

У меня создалось впечатление, что никого не волнуют реформы, все думают только о дачах (активно обсуждали приватизацию госдач) и поездках за границу. В конечном итоге от правительства И.Силаева в истории остались лишь скандалы и анекдоты.

Кто не помнит, как в 1991 году вице-премьер О.Лобов проводил заседание правительства по вопросу заготовки хвойной муки? В 1992–1993 годах журналист М.Леонтьев в «Независимой газете» даже вел рубрику «Лоботомия». Поразительная некомпетентность, поразительное безволие, поразительная коррупция. Для О.Лобова это закончилось скандалом, связанным с японскими террористами из «Аум Синреке», хотя я не думаю, что с его стороны был злой умысел.

В тот период мы держались вместе с Г.Явлинским, особенно близок я был с Н.Федоровым и С.Шахраем, который тогда возглавлял комитет по законодательству Верховного Совета. Наверное, объединяющим фактором был тогда прежде всего сравнительно молодой возраст и оптимизм.

Г.Явлинский был заместителем Председателя правительства по экономической реформе, но не первым (без права подписи распоряжений) и без конкретного министерского портфеля. В результате его полномочия были весьма ограничены. Все сводилось к сравнительно небольшой комиссии по экономической реформе, реальная роль которой в правительстве была мало кому понятна. Профессиональные бюрократы на них смотрели как на чужеродных теоретиков и посмеивались.

Меня тогда удивляло его нежелание что-либо визировать и подписывать. Оказалось, что он опасался — и не без основания — каверз аппарата. Сказался опыт работы в Совете Министров СССР. Конечно, некоторые документы, дублирующие союзные по вопросам, скажем, пособий переселенцам в Еврейскую автономную область (это выглядит как анекдот), вызывали улыбку и визировать это было странно.

Однако были, к сожалению, и другие примеры. Так, знаменитое постановление № 601 об акционерных обществах, в основном написанное мною еще в ЦК КПСС, Г.Явлинский задержал на 2–3 месяца, а замечания его сотрудников были не всегда серьезны. Кстати, Г.Явлинский впервые тогда попытался использовать иностранных консультантов для помощи в работе — так у него в кабинете я познакомился с молодым американцем русского происхождения П.Дерби, возглавлявшим потом достаточно известный «Диалог банк».

Справедливости ради надо сказать, что после ухода в отставку (по-моему, 17 октября 1990 года) Г.Явлинский попытался дать ход указанному выше постановлению. Однако И.Силаев подписал постановление только с перепугу и произошло это в момент моей отставки в самом конце декабря 1990 года.

В целом же Г.Явлинский уже тогда проявил себя как зрелый политик и достаточно умело проводил свою линию во враждебном окружении. Он был единственным человеком в том правительстве, с кем я мог серьезно обсуждать экономические проблемы. Жаль лишь, что довелось нам вместе работать крайне мало.

Негативное отношение к реформам в первом реформаторском правительстве наблюдалось на каждом шагу. Губились вполне нормальные документы по реформе, которые либо не рассматривались, либо волокитились: мое постановление о ценных бумагах пролежало в аппарате до прихода в конце 1991 года Е.Гайдара, который это постановление, после моих напоминаний, и выпустил. А ведь мною и другими участниками группы «500 дней» было подготовлено множество важных документов по экономической реформе, которые бездарно пропали.