Анатолий Черняев: Дневник помощника Президента СССР. 1991 год

Да, текст в таком жанре теряет стройность. Единственное, что связывает описываемые события и переживания, — хронология, календарь. Но зато это больше отвечает современному восприятию жизни, где все калейдоскопично, разорвано, несовместимо.

Зачем же все-таки так откровенно?

Во-первых, я ощущаю себя уже «по ту сторону добра и зла». Замечаю, что и многие, кому я известен, воспринимают меня примерно так же. Наверное, мне уже позволено то, что для не переступивших возрастную грань считается неприличным. Впрочем, понятия о приличиях сейчас сильно попорчены. Если кто будет читать, то уже не так, как прочел бы лет 5 назад.

Во-вторых, есть довольно естественная у пишущих всю жизнь людей потребность выговориться. Тяжело носить в себе до конца жизни то, что в общем-то принадлежит не только тебе. И не только ты несешь ответственность за сделанное тобой.

В-третьих, просто эгоистическое желание: пережить, работая над записями, еще раз свою собственную жизнь — пусть на малом отрезке.

Почему я выбрал только 1991 год? Он — переломный в истории страны, самый тяжелый для перестройки и Горбачева и последний в моей жизни «при политике».

Были сомнения. Я ведь сильно подставляюсь… со всех сторон: политикам и моралистам, «патриотам» и «демократам», дорогим мне людям и недоброжелателям, циникам и порядочным, кому угодно. Только любящие меня поймут. Но таких единицы.

Главная тут проблема… Мне говорили, кто читал рукопись: что ж ты так — в первой книжке — в основном апологетика, а теперь, отсылая к тем же событиям, так его «подставляешь»?!

Но это с какой точки зрения подходить: если по клише, к которым нас долго приучали и по которым выстраивались наши представления о государственном интересе, о том, что стране нужно и что для нее гибельно, тогда действительно охотников поиграться найдется много.

Если же по логике здравого смысла, по критериям нормального, человеческого понимания интересов государства и народа на рубеже таких двух веков, если судить не по канонам обанкротившейся идеологии и не считать, что достойно России снова строить свое величие на нищете народа и насилии над ним, то это — материал для размышлений, для проникновения в «нервные клетки» политика, пошедшего на подвиг ради блага страны.

Кроме того, читатель вправе отнестись к материалам книги не как к фактам, а как к моим суждениям о них. Я не настаиваю на том, что был прав, иногда, а бывало и часто, не соглашаясь с Горбачевым. И отнюдь не уверен в том, что если бы он действовал согласно «моим советам» и по моим невысказанным оценкам, то было бы достигнуто хотя бы то, что благодаря Горбачеву достигнуто. А это — величайшие, исторического значения вещи.

Не претендую я на истинность своих суждений и выводов, на оправданность своих разочарований, огорчений и т. п. Должен сказать при этом, что не заметил в Горбачеве — политике и человеке — недобрых мотивов и намерений по отношению к стране, к людям, даже враждебным ему… Хотя так уж совсем никого не обидеть просто невозможно, делая политику. В идее перестройки не было корыстных мотивов — ни личных, ни «ради спасения системы», дававшей привилегии, в чем его не раз обвиняли.

А что касается расхожего, обывательского — мол, взялся и не справился, — то это тоже от наших прежних представлений об общественном развитии. Такое требование уместно предъявлять какому-нибудь новому Сталину, который самодержавно мог «направлять» страну, потому что имел ГУЛАГ, легионы «идеологических попов», не говоря уже о фанатиках, а также вышколенную армию запуганных лжецов, знавших, что они лгут, но не имевших, как правило, силы духа, чтобы «выскочить из колеи».

В послесловии к своей книге «Шесть лет с Горбачевым» я пытался суммировать, что он сделал, будучи во главе одной из сверхдержав.

Позволю себе воспроизвести эту страничку здесь, в частности для того, чтобы исключить кривотолки насчет моего мнения о его заслугах.

Главные из его достижений, каждое из которых — с точки зрения оценки личной его роли в них — может быть приравнено к подвигу, таковы:

— он разрушил самый мощный из существовавших когда-либо тоталитарный режим, основанный на сталинистско-коммунистических принципах;

— он дал многомиллионному народу свободу самому, без навязываемых сверху схем и идеологических догм устраивать свою жизнь и выбирать пути развития;

— он открыл населению шестой части планеты возможность войти в общее русло современной цивилизации на основе признания таких общечеловеческих ценностей, как демократия, правовое государство, рыночная экономика, права человека, свобода слова, вероисповедания и т. д.;