Александр фон Шёнбург - Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить

Маргарет Тэтчер пережила атаку Букингемского дворца ровно на пять лет. И если она думала, что королева — безобидная пожилая дама из сельской знати, способная разговаривать только о лошадях и собаках и совершенно не опасная в политическом отношении, то она получила хороший урок.

Конституционные монархии Европы отводят королям и королевам, пожалуй, роль внепартийного третейского судьи, обязанного наблюдать за правильной работой всех институтов. Однако на практике — и за кулисами — возможности политического влияния (за исключением Швеции, где монарх действительно выполняет только церемониальную функцию) намного шире. Достаточно вспомнить короля бельгийцев Альберта II, который большую часть 2007 года действовал как политический посредник, чтобы вопреки ожесточенному сопротивлению различных политических сил своей страны добиться создания дееспособного правительства.

Или Хуан-Карлос I, король Испании. Ведь от Франко он унаследовал почти неограниченную полноту власти. Ему даже пришлось пообещать генералу сохранить авторитарный режим. Но намерения сдержать это обещание у Хуана-Карлоса никогда не было. Когда в 1975 году Франко умер, он быстро воспользовался своей властью, чтобы начать демократические реформы — ив конечном счете лишить власти самого себя. Ему удалось предотвратить последовавший за этим военный путч. Он реформировал военные силы и заново создал испанское государство как конституционную монархию. Подобной радикальной «смены режима» не было в современной истории Западной Европы. А начата она была не народом, не парламентом, а королем.

Классическое толкование, согласно которому монарх является живым парадоксом — а именно: человеком, обладающим самой большой властью в стране, и одновременно самым бесправным человеком своей страны, — оказывается, таким образом, просто расхожим штампом.

Король должен умирать насильственной смертью. Это звучит бессердечно, но основывается на древнем представлении, что царство может пострадать, если его правитель демонстрирует признаки угасания. Подобное развитие событий надо опережать. Так было принято, собственно, во всех архаических культурах. В конце концов, от жизненной силы короля зависела ни много ни мало сама природа. Постепенное угасание его сил, как опасались, может повести за собой катастрофы, эпидемии, голод. Так что легко догадаться, какие опасения вызывал дряхлый и слабый король. В Эфиопии королей почитали наравне с богами, но, как только жрецы замечали признаки физической немощи, к королю посылали гонца с приказом умереть. Насильственная смерть, как можно прочитать у Джеймса Фрейзера, была формой оказания почестей. И в древней Камбодже короли не умирали своей смертью. Если король заболевал, то старейшины держали совет и затем в случае сомнения закалывали его в ходе торжественной ритуальной церемонии. Труп сжигали, пепел благоговейно собирали и в течение пяти лет публично ему поклонялись.

Кажется, обычаи такого рода в некоторых частях Африки сохранялись' вплоть до нашего времени. Британский этнолог Чарльз Габриэль Селигман еще в начале XX века сообщал о племени шиллук на Ниле, что вождь этого народа «не имеет права заболеть или состариться, чтобы с убыванием его сил скот не перестал размножаться, зерно на полях не начало гнить, а люди повально умирать». Пикантно, что признаком старения вождя считалась его неспособность удовлетворять потребности своего гарема. Если одна из дам гарема обвиняла его в ослаблении сексуальной силы, вождя быстренько — разумеется, со всей почтительной торжественностью — убивали.

В то время как у одних первобытных народов было принято оставлять вождя на его должности до тех пор, пока не станет заметным хоть малейшее проявление болезни, другие не желали дожидаться никаких подобных признаков и предпочитали убивать вождя, пока он пребывал еще в расцвете сил. Поэтому часто устанавливался срок, после которого он не имел права оставаться вождем. Срок этот был довольно-таки небольшим. Фрейзер цитирует древние скандинавские сказания, согласно которым в давние времена шведские короли могли править только девять лет, после чего их торжественно подвергали ритуальному убийству. В Древнем Вавилоне цари прощались с жизнью через год правления. Позднее этот обычай изменили в пользу царей. Был учрежден праздник, который проводился один раз в год и длился пять дней. На это время господа и слуги менялись местами. Осужденного на смерть пленного одевали в платье царя, сажали на трон, ему позволялось отдавать приказы, устраивать праздничную трапезу и развлекаться с царскими наложницами. По окончании этих пяти дней его сажали на кол.