Дмитрий Шеваров - Двенадцать поэтов 1812 года

В тяжелом переходе после Бородинского сражения Жуковский простудился, но никому не жаловался, работал, превозмогая ангину. Лишь позволил себе замотать шею красным шерстяным платком.

В период Тарутинского лагеря Василий Андреевич жил в деревне Леташевке, где была Главная квартира Кутузова. Вот каким увидел поэта Иван Петрович Липранди, служивший в 1812 году обер-квартирмейстером 6-го корпуса Д. С. Дохтурова: «Мы пошли пешком с тем, чтобы сесть на лошадей за деревушкой. У ворот одной избенки сидел кто-то в шинели, с красным шерстяным платком около шеи… Дмитрий Николаевич (Д. Н. Бологовский — начальник штаба 6-го корпуса. — Д. Ш.) выговаривал ему за то, что он ни разу не приехал в Тарутино; после некоторых отговорок и ссылок на боль горла милиционер согласился ехать с нами. Пока он вышел переодеваться и приказал седлать лошадь, мы остались у ворот, но и здесь я не спросил фамилии приглашенного… В Тарутине… когда штаб собрался и пришел генерал Талызин, то оказалось, что почти все более или менее были знакомы с неизвестным мне милиционером и приглашали его переехать из Леташевки к ним… Здесь только я спросил о его фамилии и узнал, что это В. А. Жуковский, но решительно не обратил на него никакого внимания, ибо до того времени никогда не слыхал о нем…» [45] В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. М., 1999. С. 129–130.

В начале сентября Жуковского командировали нарочным в тыл, в Орел. Он должен был предупредить губернатора о прибытии в город большой партии раненых, а также обозов с пленными.

Дорога была мучительной, лошадей на станциях приходилось добиваться чуть не с боем, но Жуковский мысленно благодарил Бога: он знал, что в Орел эвакуировались Протасовы, а значит, он скоро увидит Машу. Каково ей в чужом углу? Не больна ли?..

Летом 1812 года Протасовы жили в своем имении Муратово. Когда французы стали стремительно продвигаться вглубь России, к Екатерине Афанасьевне пришли муратовские крестьяне и стали уговаривать ее спасаться от неприятеля в Орле. «Орел, — рассуждали мужики, — город губернский, там, небось, губернатор что-нибудь сделает, а здесь тебе с барышнями оставаться невозможно». Екатерина Афанасьевна спросила: «А вы сами, что же станете делать, если неприятель сюда придет?»

— Возьмем все, что унести можно, скот угоним и уйдем в брянские леса.

— Но как же мне ехать? У меня, вы знаете, нет лошадей.

Тогда крестьяне дали своей помещице лошадей и подводы, помогли собрать и уложить вещи. Так Протасовы оказались в Орле, в доме своих друзей Плещеевых. С ними в одном доме поселились и уехавшие от войны Киреевские.

…Поздно вечером 10 сентября Саша Протасова подошла к столу и открыла толстую тетрадь, на обложке которой месяц назад она старательно вывела: «Подробный Журнал всех действий, движений и перемен, произошедших во время пребывания праведных Муратовских жителей в преславном городе Орле» [46] Здесь и далее цитаты из Дневника приводятся по изданию: Переписка В. А. Жуковского и А. Е. Елагиной. 1813–1852. М., 2009. С. 666–693. .

Саша пробежала глазами свою последнюю поденную запись, она начиналась так: «Граф Чернышев поутру сам стряпал кушанье…»

Сегодня был день ее дежурства по Журналу. «Какие пустяки приходится иногда записывать, — подумала Саша, — но какое счастье, что сейчас можно записать нечто действительно важное!»

И через несколько минут в Журнале красовалась такая запись: «…Вдруг наш добрый Жуковский явился из Армии курьером к Губернатору в 7 вечера, этот бесподобный вечер никогда не забудется…»

Журнал вели в основном три сестры. Девятнадцатилетняя Маша — девушка мечтательная, задумчивая, нежная. Семнадцатилетняя Саша — смешливая, быстрая, очень красивая. Это ей Жуковский посвятил свою знаменитую балладу «Светлана» (поэт закончил ее как раз в 1812 году). А также их двоюродная сестра 23-летняя Дуняша — жена Василия Ивановича Киреевского.

Дружба барышень с Жуковским завязалась в 1804 году, когда Екатерина Афанасьевна Протасова попросила своего сводного брата Василия (к тому времени 21-летнего выпускника Московского университетского благородного пансиона) заняться образованием ее подрастающих дочерей Марии и Александры, а также принятой в семью Дуняши, внучки А. И. Бунина, отца Жуковского.

Молодой учитель влюбился в Машу Протасову, а Дуняша стала его поверенной в сердечных делах, верным другом влюбленных.

Екатерина Афанасьевна Протасова, человек совершенно не сентиментальный, записывала в Журнале от 13 сентября 1812 года: «Я всякий день больше удивляюсь несравненному нраву бесподобной Дуняши… — всякий час вижу больше и больше ее бесподобное сердце и несравненное терпение, и всякий час ее больше люблю, нельзя быть милее ее…»