Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

В труппе были и те, кто не собирался умирать просто так. Из интервью В. Золотухина «Комсомольской правде» (8—14 августа 2008 года): «И когда началась наша сумасшедшая перестройка, когда рухнуло все – от кинопроката до театра – не многие из нас смогли заработать своим трудом. А я вышел в метро, взял гитару, спел – и мне люди набросали денег. И я пошел в ресторан и пел. Профессия может тебя прокормить в трудные времена».

Панически испугавшись массового увольнения в случае утверждения контракта, большая часть труппы (примерно 3/4) решила организовать объединение, которое будет заботиться о работниках театра и решать их проблемы вне зависимости от творческих интересов Любимова.

Л. Филатов: «Когда половина людей поняла, что ей придется идти на улицу, то эта половина решила отделиться в самостоятельный театр. Артисты решили пригласить в качестве своего художественного руководителя Губенко – фигуру, которая всегда пользовалась и пользуется авторитетом здесь. Коллектив театра распался на две части. В ход тут же пошли все те же совковые понятия – «долг», «учитель», «честь», и Юрий Петрович встал в позу короля Лира. Хотя все наоборот: ты замахнулся, а не на тебя замахнулись. Ты хочешь убивать, а не тебя хотят убивать».

Небольшое отступление.

Этих и других слов Любимов Филатову не простит. Леонид Филатов ушел из жизни 26 октября 2003 года. На похороны, которые состоялись 28 октября, пришло огромное количество людей, пожелавших с ним проститься. Хоронили Леонида с воинскими почестями! Единственный человек, не пожелавший прийти на похороны и не пустивший артистов, назначив им репетицию, был Ю. Любимов.

Это будет потом, а 9 января 1992 года на старой сцене «Таганки» собрался коллектив театра. В начале собрания мудрый Д. Боровский пытался объяснить актерам о праве Любимова уволить неугодных ему: «В любом театре может наступить момент, когда режиссер, беря три, четыре или десять лет назад актера молодого, перспективного, через десять лет может ему сказать, что «у меня так складывается: или ты не вырос, или ты мне уже не нравишься». Я сейчас говорю о модели любого театра».

Но актеры понимали, что в стране, находящейся в страшном раздрае, в случае увольнения – они обречены. Собранию был предложен устав общественного объединения, которое, став юридическим лицом, было бы способно защитить права членов объединения. Решили голосовать в присутствии Любимова…

Пришедший Любимов назвал собрание «сборищем заговорщиков» и объявил о его неправомочности. У коллектива рухнули надежды на былое взаимопонимание и любовь, утрата общей идеи театра стала очевидной, и отказали тормоза, и посыпались упреки и оскорбления, и все смешалось, запуталось, дошло до крайности…

Н. Губенко: «Вы позволите мне на правах ведущего актера сказать несколько слов. 87-й год. Ребята просят меня взять театр, сознавая, что я ничто по сравнению с вами как режиссер, тем более театральный. Я беру этот театр, бьюсь головой об Политбюро, в котором сидит Лигачев, Громыко – шесть человек из старого Политбюро. Единственный человек, который перевесил чашу в пользу вашего возвращения, был Михаил Сергеевич Горбачев.

Далее. Никто вас не тянул за руку приезжать сюда 8-го числа в качестве моего гостя, когда полтора года я бился головой об Политбюро и наконец-то получил это высочайшее по тем временам соизволение. Вы растоптали те десять дней нашего счастья, которое мы все испытывали и вместе с нами вся театральная общественность. После этого я беру театр, восстанавливаю все ваши спектакли, исключительно, с огромным уважением относясь к вашему замыслу. Мы вводим в спектакль «Владимир Высоцкий» вас лично, ваш голос, расширяем тему вашего отсутствия, мы делаем все, чтобы воздействовать на общественное сознание, чтобы вы вернулись.

Испания. Разговор с вами, слезы счастья от возможности, что вы можете вернуться, встреча с труппой – это все было акцией величайшей преданности коллектива вам. Вы пошли на это. Вы сами при мне в 45-минутной беседе с Лукьяновым подписали документ, где первыми словами было конкретно: “Буду искренне признателен, если Верховный Совет рассмотрит вопрос о возвращении мне гражданства”».

Ю. Любимов: «Это не совсем так. Я не хотел ехать к Лукьянову, вы меня вынудили».

Н. Губенко: «Я покажу вам этот документ. Никто вас не вынуждал ни к приезду ко мне в качестве личного гостя, ни к приезду к Лукьянову, ни в возвращении вам гражданства. Рядом с вашей фамилией стояло еще 173 эмигранта, которых я не пробил, я смог пробить только вас и Ростроповича. А вы начинаете всячески растаптывать меня в прессе. Вы трактуете все мое двухгодичное битье головой о Кремлевскую стену и обо все, что называлось «Советская власть», только тем, что Губенко захотел стать министром и для этого он это сделал. Поэтому я утверждаю, что вы – лжец. Вы прокляли все лучшее, что было в этом коллективе, вы растоптали и предали этот коллектив…