Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Почему я так поступил? Сознаюсь, что втайне я все-таки надеялся: со мной, в конце концов, посчитаются, разрешат выпустить эти два спектакля. Я писал и в театр, и в Управление культуры, что, как только вылечусь, готов приехать и работать над спектаклями. Сперва мне сообщили, что разрешено остаться на лечение, потом потребовали немедленно вернуться – я не поехал. Считайте это моей политической наивностью, но я думал, что смогу таким образом оказать давление, убеждал себя: вспомнят, что мне 66, сочтут возможным пойти навстречу… После смерти Андропова, в июле 1984 года, я был лишен советского гражданства…»

В ситуации, которую описывает Любимов, находились все московские театры. Везде по пальцам можно перечислить редкие спектакли, которые выходили без предварительного и мучительного пробивания, без тяжб с Главлитом, без неоднократных просмотров, на которые руководство являлось перед премьерой… Коллективы этих театров во главе со своими руководителями продолжали бороться в СВОЕЙ стране за СВОЙ театр и репертуар. Любимов же выбрал тактику великого полководца М. Кутузова, бросив театр и коллектив на растерзание…

В июле 1984 года подписчики «Ведомостей Верховного Совета СССР» прочли:

Учитывая, что ЛЮБИМОВ Ю. П. систематически занимается враждебной Союзу ССР деятельностью, наносит своим поведением ущерб престижу СССР, Президиум Верховного Совета СССР

постановляет:

На основании статьи 18 Закона СССР от 1 декабря 1978 года…

лишить гражданства СССР Любимова Юрия Петровича, 1917 года рождения, уроженца гор. Ярославля, проживающего в Италии.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Черненко.

Москва, Кремль. 11 июля 1984 года.

Любимов про Указ о лишении гражданства узнал, находясь в Милане.

Позже в своих «Записках к сыну» Любимов так напишет об этом событии: «1984 г., 16 июля. В этот день, Петя, стал я человеком без гражданства. Пришла итальянская полиция. Сообщила, что звонил советский консул из Турина, настойчиво просил позвонить. Сухо, твердо довел до моего сведения указ о лишении гражданства СССР. Потребовал встречи и сдачи паспорта. Оставлю как сувенир, а потом посмотрим, что будет через год-два. Спросил, кем же вы меня сделали: грузином, таджиком, французом? Я как был русским, так и остался. Совсем распоясались после смерти Андропова. “В России нет закона, есть столб, а на столбе корона. А. С. Пушкин”. Вот и закончилась двадцатилетняя борьба с обалдевшим советским правительством».

Вся информация о перипетиях «изгнания» поступала в печать со слов самого Любимова и принималась за истину. Особенно в нее верили актеры театра. Но не все. По мнению В. Золотухина, Любимов «так любопытно срежиссировал свой побег, что все ему сочувствуют, все, так или иначе, на его стороне, до того все “патриоты”».

Ю. Любимов: «Меня выгнали на следующий день после смерти Андропова: издали приказ, что я уволен из театра. Потом лишили гражданства. Причем период-то был коротким: от марта до июня. Вот как быстро со мной расправились! А я оказался наивным, не дальнозорким, не политиком. Но я же художник!..»

В дальнейшем Любимов при каждом удобном случае настаивал на «статусе изгнанного из родной страны и собственного театра», чтобы скрыть фактическую сторону своего добровольного отъезда и невозвращения. Так, в 2005 году, на традиционном показе спектакля «Владимир Высоцкий» к программкам спектакля прилагались два официальных документа: постановление ЦК КПСС «О поведении режиссера Любимова Ю. П. в связи с подготовкой спектакля «Владимир Высоцкий» в Театре на Таганке» от 10 ноября 1981 года и указ Президиума Верховного Совета СССР «О лишении гражданства СССР Любимова Ю. П.» от 11 июля 1984 года.

В феврале 1986 года М. Ульянов писал в «Литературной газете»: «То, что Любимов остался за границей, все мы и актеры Театра на Таганке считаем его личной трагедией. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране. Такого никогда не было и не будет ни в одном государстве. Все это я говорю от имени актеров, которые его хорошо знают. Так считает его сын. Сам Любимов тяжело переживает случившееся. Но жизнь идет дальше. Потеря такого художника, как Любимов, огорчительна, но не смертельна для нашего искусства».