Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

– Однажды вы сказали, что без вас он бы не узнал самого главного. Что вы имели в виду?

– Я никогда этого не говорила так… Вероятно, я сказала, что без меня он бы умер в тридцать лет. И кто скажет, что это неправда, – я ему просто по морде дам! Потому что хватит, в конце концов… Я не приезжаю сюда, чтобы мне такие вопросы задавали!

Союз театральных деятелей РСФСР пригласил Влади в СССР и организовал мероприятия по «приобщению» советских читателей к бестселлеру. Автор сама представляла книгу. Эта акция проходила в виде многочисленных интервью, напечатанных во всех центральных журналах и газетах и перепечатанных периферийными, платных вечеров-встреч с автором и пресс-конференций…

Знакомство с книгой происходило в основном по рассказам самой Влади, так как книга, первоначально изданная 15-тысячным тиражом в издательстве «Fayard», моментально стала библиографической редкостью, не дойдя до прилавков. На «черном» рынке за нее предлагали 50, а то и 100 рублей при номинале 3 рубля 20 копеек, указанном на обложке. Предполагалось первоначально издать 100 тысяч, но у «Прогресса» «закончилась бумага»… и издательство предложило всем типографиям страны принять участие в печатании книги.

Обычно корреспонденты, бравшие интервью у Влади, вели его по схеме: «вопрос – ответ», без каких-либо комментариев, и ограничивались эпитетами «очень темпераментная и откровенная книга, с ярчайшими подробностями и ценнейшими для понимания характера Высоцкого деталями».

Или «…она поразила меня обнаженной правдой», – пишет интервьюер Л. Новикова из журнала «Театральная жизнь». То, что написанное было «обнаженным», – это так, но откуда Л. Новикова узнала, что это было «правдой»?

А. Свистунов из «Комсомольской правды» эмоционально описал официальную «инаугурацию» книги, вклинив в интервью телефонный звонок благодарной читательницы: «И был звонок. От первой читательницы. Я снял трубку и услышал плач. Женщина плакала от счастья. А может, от горя… Она со слезами благодарила Марину за книгу. В сентябре мы писали, что книга готовится к печати. И женщина позвонила нам, чтобы поделиться нахлынувшими чувствами».

И еще от А. Свистунова: «Один из моих друзей, прочитав несколько опубликованных в газетах глав Марининой книги, осуждающе бросил: «Это не книга, это стриптиз какой-то. Так нельзя». Я думаю, Высоцкий, услышав такое, усмехнулся бы. Ведь он всю жизнь говорил и пел о том, «чего нельзя». И всегда начинал с себя. Что же до нее, до Влади, – нужно очень любить, чтобы написать такое».

Любовь настолько сложное чувство, имеющее столько определений, сколько было любимых и любящих. Так что и это мнение Свистунова оставим Свистунову. Что до его друга, то, скорее всего, и он не прав. Стриптиз – это обычно постепенное оголение и представление публике собственного тела, а в книжке Влади своей «правдой» «оголила» не только Высоцкого, но и его родителей, мать его детей, самих детей и тех друзей Высоцкого, которые в чем-то были с ней не согласны. Сама же осталась благопристойно «одетой».

Это не стриптиз, это другое. Интимное, семейное всегда ревностно оберегалось. Издатели и авторы во все времена при публикации литературных мемуаров, дневников, писем прежде всего беспокоились о том, чтобы до поры не причинить обид тем, кто был в окружении великих людей.

1 марта прошла пресс-конференция в помещении театра-студии «У Никитских ворот». Кроме автора в ней приняли участие тележурналист С. Ломакин, режиссеры Э. Смольный и М. Розовский, бывший администратор Театра на Таганке, а тогда директор театра-студии В. Янклович.

Влади раздала несколько книг журналистам московских газет – на пресс-конференцию пришли единицы. Вопросов по книге задавали мало, так как книгу почти никто из присутствующих не читал. Задавали вопросы о работе автора книги в кино, о том, как восприняли книгу во Франции, о дальнейших планах….

Большинство присутствующих на пресс-конференции поразила степень откровенности, с которой Влади рассказывала о пороках и слабостях бывшего мужа, об обстоятельствах их семейной жизни. Ее уверенное поведение как бы говорило: «А что, разве нужно по-другому?!»

Одна из присутствующих женщин попыталась разъяснить француженке особенности русского менталитета, его нравственные и моральные заповеди: «Судя по тому, что нет вопросов по книге, очевидно, я думаю, что все-таки большинство не читало. Я принадлежу к числу тех, кто прочитал книгу. Поэтому мне легче о ней говорить. Извините, Марина Владимировна, я буду говорить резко критически. К сожалению, я нашла в книге больше плохого. В чем я усматриваю основной ее недостаток. В том, что книга сделана в противоречии и как-то с пренебрежением к нашим моральным и нравственным устоям, которые родились не сейчас, не сегодня…