Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Друг Влади известный кинодокументалист Крис Маркер посоветовал ей построить повествование в форме писем, которые М. Влади адресует Высоцкому. Эпистолярный жанр достаточно традиционен для Франции. Незадолго до того вышла книга воспоминаний о Жераре Филипе, которая была написана его вдовой, – в форме писем к мужу. Таким образом, книга Влади представляла собой образец бульварной литературы, привычной для французов: она жила в Париже, он – в России, и вдруг – знакомство в баре на Московском фестивале, бешеный мужской напор: «Все равно ты будешь моей женой!» Песни до утра для нее одной, безумные слова, встречи, разлуки, Москва – Париж – Москва: сотни писем, телеграмм, телефонных разговоров… Она, шикарная и обеспеченная французская кинозвезда, приобщила «бедного и плохо одетого» (9 метров в квартире матери, 150 рублей в месяц в театре, «на которые можно купить разве что две пары ботинок») русского артиста с «Таганки» к миру богатых людей, она открыла ему дорогу на Запад. Он увидел мир – и не глазами туриста, а глазами человека, который там жил: они завтракают на Канарах и закусывают лангустами на Таити… Он – скандальный поэт, алкоголик и наркоман, который в перерыве между катастрофическими запоями, госпитализациями и исчезновениями писал стихи и умер в 42 года…

Во всех советских газетах, вплоть до многотиражек, было извещено о выходе книги. Все стали с нетерпением ждать выхода русского перевода, обещанного Влади. А пока нетерпеливые издатели в СССР выбирают самые интересные, на их взгляд, отрывки и печатают в своей периодике. К неточностям, а порой и выдумкам для «большей художественности», сочиненным автором, стали добавляться новые. Так, корреспондент «Комсомольской правды» Н. Долгополов, присутствовавший на представлении книги, пишет, что «так могла написать только женщина, которая любила и любит», и знакомит эту женщину с Высоцким, играющим на «Таганке» «роль Пугачева», а в «1968 году» делает их «официально мужем и женой»… Недосуг было поинтересоваться Долгополову действительными фактами биографии Высоцкого: не Пугачева играл Высоцкий в спектакле на «Таганке», а Хлопушу, официально мужем и женой Высоцкий и Влади стали 1 декабря 1970 года.

Когда в январе 1988 года Влади приехала на юбилей мужа, она «всем сердцем приветствовала проявление гласности в стране, которая дорога ей как родина отца и мужа», но была огорчена, что некоторые советские газеты печатают без разрешения главы ее книги, «исказив сокращениями и перестановкой абзацев смысл книги и ее общую интонацию, что дало повод многим читателям негодовать и недоумевать задолго до ее появления».

Негодование и недоумение появятся у советских читателей еще в большей степени, когда книга выйдет в «неискаженном» варианте. Да и «исказить» ее несложно. Книга написана так сумбурно по временным и событийным отметкам, что начинать читать ее можно с любого абзаца. Поэтому и вносят новые искажения Долгополов и ему подобные гонцы за сенсацией.

О книге много пишут газетчики и журналисты, не сведущие о фактах жизни Высоцкого и принимающие многое на веру, тем более что автор во всех своих интервью клянется в искренности и правдивости. Некоторые СМИ не поскупились на самые высокие оценки, определив книгу как уникальное литературно-художественное произведение. Другие мягко называют книгу «неровной», «неоднозначной», «не свободной от некоторой предвзятости» и не хотят соглашаться с теми местами в повествовании, где идет речь об Афганистане, диссидентах, сложностях выезда из страны и притеснении инакомыслящих, хотя в этом плане все в книге написано правдиво.

Из интервью М. Влади парижскому журналу «Франс-юрсс магазин»: «Он страдал, мучился, боролся с самим собой. В этом отношении французские критики правильно оценили мою книгу. Они пишут, что после ее прочтения остается хорошее впечатление о Высоцком. Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы его любили. Но любить можно реального человека. Высоцкий был очень простой и добрый человек, а зачем делать из него статую. Из него сейчас пытаются сделать миф, представляя его добропорядочным патриотом, благопристойным молодым человеком, укладывающимся в существующие рамки. Таким он тоже не был.

В разговорах с некоторыми людьми, уже прочитавшими книгу по-французски, я обнаружила, что они просто шокированы некоторыми вещами, потому что они либо совершенно ничего о них не знали, либо не могли себе такое представить.