Мария Павлова - Илья Фрэз

Изображение любви поэтически-возвышенной, но униженной и опошленной взрослыми, таило, конечно, в себе немалую опасность впасть в романтическую выспренность или мелодраматический сантимент. Однако взволнованная искренность авторской интонации в фильме, чистый и трогательный дуэт юных актеров, благородная простота и сдержанность режиссуры Фрэза, чуждого всяким формальным изыскам и эффектам, — все это, вместе взятое, помогло создать один из лучших наших фильмов последнего времени о юношестве.

Уже менее чем через месяц после выхода картины «Вам и не снилось…» на экраны Москвы число посмотревших ее превышало миллион!

Судя по многочисленным зрительским письмам, особенно от молодежи, приходящим в адрес студии и режиссера, фильм нашел благодарный и горячий отклик. «Такого потрясения, такого внутреннего очищения и счастья еще не испытывала, — писала одна из юных зрительниц. — Впервые почувствовала, что понята, что меня, мои волнения, мысли понимают. Наконец поставлен первый «интеллигентный» фильм о моих сверстниках, о любви». Как о «полутора часах радости, грусти, нежности, а может быть, даже счастья» пишет о фильме другая девушка, потому что на экране она увидела подтверждение того, что «любовь все-таки есть, что в нее верят люди». Семнадцатилетний юноша сообщает в своем письме о том, что он, который не так уж часто ходит в кино, посмотрел картину «Вам и не снилось…» девять раз и даже записал ее целиком на пленку, чтобы иметь возможность «чаще слышать голоса артистов».

Конечно, как и у каждого настоящего произведения искусства, у фильма нашлись не только восторженные почитатели, но и не менее непримиримые противники. Справедливости ради, хочется привести и отзыв человека взрослого, категорически возражающего Фрэзу: «Я с Вами не согласен на все сто процентов за этих желторотиков, у них еще на губах молоко не обсохло, — пишет он. — Они просто-напросто романов начитались, фильмов насмотрелись, вот и вся ихняя «любовь»… От ихней любви все народные суды переполнены — то разводы, то алименты… Остаюсь при своем мнении до конца своей жизни. Я с Вами не согласен. Будь здоров, режиссер!»

По существу содержания письма, его автор, возможно, и не одинок в своем мнении. Хотя выражено оно, как видим, в весьма своеобразной, безапелляционной манере. Но дело, в конце концов, не в форме оценки. Важно отметить другое — то, что картина никого не оставила равнодушным. И то, что она вызвала споры, и огромный поток зрительских писем после выпуска ее на экран, и, наконец, тот факт, что она была признана читателями «Советского экрана» лучшим фильмом 1981 года, — все это свидетельства актуальности, нравственной значимости проблемы, поднятой кинодраматургом Г. Щербаковой и по-юношески запальчиво воплощенной И. Фрэзом. Ставя в своих фильмах «вечные» темы о том, как растет и формируется человек, режиссер решает их в соответствии с духом времени.

Однако общественная значимость картины «Вам и не снилось…» состоит, на наш взгляд, не только в актуальности поднятой в ней нравственной проблемы, не только в серьезном, уважительном разговоре о культуре чувств, о любви современной молодежи, начатом авторами фильма.

Социальная значимость фильма Г. Щербаковой и И. Фрэза состоит еще и в том активном положительном внутреннем заряде, который заключен в образе главного героя — Ромки — и без которого сам этот разговор мог бы и не состояться или, по крайней мере, не обрести такого широкого общественного резонанса.

В отличие от иных героев современных молодежных фильмов — инфантильных эгоистов, лишенных чувства ответственности за свои слова и поступки, ироничный и дурашливый Ромка Никиты Михайловского не только имеет свои убеждения, но он готов и может отстаивать их. Причем отстаивать, не унижая других, не хамя взрослым, родителям, а уважая или хотя бы понимая их жизненные принципы.

И потому, с одной стороны, Ромка, к примеру, активно протестует против выбора новой школы, сделанного матерью без его ведома, но при этом он не встает в воинственно-агрессивную позу, как иные его сверстники из других фильмов, когда мать просит его поехать в Ленинград к якобы больной бабушке. Он способен уже по-взрослому оценить сложившиеся в семье обстоятельства, требующие от него поступков вопреки его собственным желаниям. Только этим чувством внутренней ответственности продиктовано его согласие на поездку в Ленинград. Потому что в свои семнадцать лет Ромка уже не мальчик, а мужчина, умеющий отвечать за свои слова, поступки, убеждения. В нем есть уже та внутренняя основательность, надежность, которая характеризует его как личность.