Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

ДЖИМ ЛЭДД: А сейчас мы услышим от Роджера Уотерса и Джеральда Скарфа рассказ о том, как они впервые встретились с Аланом Паркером в начале проекта.

ДЖЕРАЛЬД СКАРФ: Когда я встретился с Роджером — когда в самом начале мы крутили записи, — он сказал, что собирается сделать из этого фильм, и нужно отдать должное целеустремленности Роджера, благодаря которой он создал альбом, спектакль и теперь киноверсию. Мы отказались от фильма на самой ранней стадии, поскольку кто-то сказал, что нельзя снять фильм по спектаклю и альбому, пока ты не сделал этот спектакль и этот альбом! Поэтому фильм автоматически перешел на последнее место. В прошлом году Роджер и я стали встречаться снова и обсуждать киносценарий — какие части как будут выглядеть, что мы должны делать. В то время мы на самом деле не знали, как написать киносценарий, но мы научились и написали его. Роджер, конечно, сделал большую часть работы, потому что это, несомненно, было его произведение. Позже в дело вступил Алан Паркер, который дал нам советы относительно того, как расставить эпизоды и сделать их поинтереснее.

Съемки фильма были великолепно организованы, мы выполняли все виды работ. Общаясь с Роджером, я нарисовал на стене целое панно: маленькие иллюстрации того, что будет происходить в каждой сцене. Мы обсуждали их и иногда меняли местами: брали сцену из начала и ставили ее в конец — мы тасовали их как колоду карт.

Я сделал комплект законченных рисунков, из которых был составлен альбом, переданный в художественный отдел студии; и они превратили мои наброски в технические рисунки, с которыми уже можно было работать.

ДЖИМ ЛЭДД: В песне «Goodbye Blue Sky» продемонстрирован голубь, который взрывается и становится «тевтонским орлом»… хотя здесь показана перспектива будущего для ребенка, имеется в виду война — правильно?

ДЖЕРАЛЬД СКАРФ: Этим хороша мультипликация: ты можешь пользоваться символами, и не приходится слишком конкретизировать. С живым действием труднее… Да, здесь говорится о войне. Детство Пинка началось в войну, что очень важно. Нет сомнений, что война повлияла также на его маму, и война, конечно, убила его отца, что имело огромное воздействие на Пинка. Так что «Goodbye Blue Sky» — это маленький этюд о войне.

ДЖИМ ЛЭДД: В своей взрослой жизни Пинк — успешная рок-звезда, находящаяся на грани срыва…

БОБ ГЕЛДОФ: Начиная со слова «поехали!» ты видишь, как я становлюсь сумасшедшим. Когда я появляюсь в первый раз, я сижу в кресле, медленно проваливаясь в уютное оцепенение. Ничего не происходит — я просто отключаюсь.

Одна из девочек, групи, возвращается со мной с концерта. Она входит, она очень возбуждена: «О боже мой, какой потрясающий номер!» — знаешь? — Тот кусок из альбома. Я только смотрю на нее… «Хочешь принять ванну?» — и вся эта чушь. Зачем она появляется и начинает целовать кончики моих пальцев, потому что видит, что что-то не так. В этот момент она очень ласковая. Тут случилась одна из удивительнейших вещей, когда-либо происходивших со мной. По сценарию я должен быть в очень подавленном состоянии, должен быть холоден, поэтому я настроился на это. Она целовала мои пальцы, сказала: «С тобой все в порядке?»… А у меня вдруг потекли слезы. Я заплакал впервые более чем за двенадцать лет. Не знаю, откуда она появилась, но глубоко внутри я ощутил ужасную пустоту — я не смог сдержаться.

После полудня я должен был разгромить номер. Я просто жаждал этого: зеркало, стерео, радио, стол, стоп, нет стола, готово стерео, нет зеркала. Потом следует остановиться, это ужасно! Киношники должны показать реакцию девочки, как она смотрит на меня, поэтому я должен стоять там и орать на нее — что довольно затруднительно, если ты никогда не делал этого раньше; я не профессионал, и это было трудновато. Я должен думать о самых ужасных вещах, чтобы рявкнуть так, чтобы это вызвало у нее отвращение, поэтому я подумал о вещах, вызывающих у меня отвращение, и это было ужасно. Я заорал на нее, и это было так здорово, что после дубля я засмеялся.

Я разрушаю ванную, а девочка в страхе пытается спрятаться в номере. Алан сказал: «Беги на камеру, как будто ты приближаешься к ней». Я подумал, что сделаю лучшее, на что способен. Побежал на камеру, ударил на ходу кинооператора по заднице и побежал дальше; если бы ты увидел все, что вырезано из фильма, было бы великолепно!

В фильме не совсем понятно, что случилось с Дженни, с групи. Умерла она или нет — осталось неясным. После припадка ярости я впадаю в оцепенение. Продюсеры взламывают мою дверь и видят меня, они вне себя, поскольку я должен идти на сцену. Боб Хоскинс трясет меня и орет: «Подготовьте его — сделайте что-нибудь, вытащите его отсюда!», доктор напичкивает меня дерьмом, и они тащат меня за дверь.