Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

Хотя он чувствует себя неплохо в качестве богатой рок-н-ролльной звезды, он говорит, что никогда не стремился к деньгам, славе и власти, которые сопровождают успех: «Я всегда думал, что ребенок, у которого много денег, плохой. Я вырос на благотворительных базарах, проводимых газетой «Daily Worker». Когда моя мама не могла найти кого-нибудь, кто посидел бы со мной, она брала меня на собрания общества британо-китайской дружбы, где мы смотрели фильмы о героической борьбе Народной Республики. Никогда не забуду их. С другой стороны, у меня нет сильного желания идти в политику или купить «Б-52» и набить его продуктами для миллионов голодающих, но я никак не могу избавиться от чувства вины. Имея семью, я должен как следует содержать ее — но большие деньги тем не менее заставляют меня чувствовать себя неловко».

Чувство вины заставило Уотерса избегать какой бы то ни было рекламы или показухи, превращающих его в еще одну джаггероподобную личность: «После очень долгого молчания в прессе я обнаружил некую таинственность, которая стала окружать нас. Мы начали получать удовольствие от тайны. Это очень здорово; никто не знает, кто мы. Я могу бродить за кулисами, и никто меня не узнает. Я могу даже выйти в зрительный зал; я могу ходить вокруг сооружений в последнем турне и контролировать их возведение, и никто не пристает ко мне. Это замечательно! Я не люблю чужих людей, которые подходят ко мне, как будто они знакомы со мной. Я не хочу разговаривать с незнакомцами. Когда они подходят, я говорю: «Я не хочу вас тут видеть», поэтому они не злоупотребляют моим гостеприимством».

Конечно, Уотерс осторожен с посторонними. Его голос тих и монотонен, но требователен. Он похож на президента мультимиллионной компании, которому не обязательно кричать на людей, чтобы они выполняли то, что он им говорит. Перед концертом он подошел к бригадам обслуживающего персонала, занимающимся спецэффектами и звуком, чтобы проверить, нет ли у них каких-нибудь проблем, устранили ли они мелкие неисправности, возникшие на предыдущем представлении. Как только он появился, подбежали бригадиры и стали нервно докладывать о своих успехах. Только однажды я услышал, как Уотерс повысил голос. Одна из команд рабочих сцены накануне не включила телевизор для эпизода в номере гостиницы, и Уотерс заявил: «Это единственная гребаная вещь, которую они должны сделать. Убедитесь, что она сделана».

Уотерс требует такого же полного внимания и от своих зрителей. Когда я его спросила, как должна вести себя рок-аудитория, он рявкнул: «Пассивно», дернув головой вперед, будто снова плюнул в ненавистного фэна. «Так же, как они ведут себя в театре. Вы не должны вмешиваться в то, что происходит. Вы должны, черт возьми, просто сидеть. Я ненавижу участие зрителей. Я ненавижу, когда они поют: у меня мурашки бегут по телу. Орать, кричать и петь лучше всего в церкви, но не на наших концертах, спасибо большое».

На этот раз Уотерс был очень доволен, что публика просто сидела и смотрела представление. Но разразился тирадой об одном перевозбужденном фэне: «Я не воспользовался замечательной возможностью прошлым вечером. В первом отделении один козел стал светить лазерной указкой и играть маленькой красной точкой на нашем экране. Я не сделал ничего, потому что это была не самая большая гадость из тех, которые случаются; я только подумал, что если его найдут, то игрушку непременно отберут и сломают. Это тот случай, когда один человек, развлекаясь, портит настроение десятку тысяч. Я подумал, что нужно изменить слова в песне «Hey You» с «Бьющие бутылки в зале» на «Играющие лазером на стене» — так как именно об этом песня: о придурках, играющих лазером на стене во время концерта. Если они не понимают, что я стараюсь делать… вертят в руках игрушки, когда я делаю серьезную работу, им лучше остаться дома. Некоторые говорят, что это высокомерная позиция. Но я считаю так: если он хочет поиграть с лазером, пусть, черт возьми, играет с ним в своем гараже и делает там свои собственные лазерные шоу».

Однако когда «Pink Floyd» будут делать фильм «The Wall», Уотерс собирается заключить со зрителями сделку. Вероятно, контролируемая публика исполнит роль толпы сумасшедших, руководимой фашистской рок-группой. Группа хочет снять фильм на основе проекта «The Wall», чтобы вернуть деньги, которые она теряет в турне по двум городам. Каждый вечер, когда они ставят прекрасно сделанный спектакль, каждый член группы теряет 15 000 долларов; двенадцать концертов стоили группе 800 000 долларов. Уотерс подсчитал, что даже если они поднимут цену на билеты с двенадцати до тринадцати долларов, то это не даст ровным счетом ничего. «Зрители в действительности получают больше, чем платят», — отметил он, но добавил: «Диски продаются, как горячие пирожки, поэтому грандиозная авантюра окупается».