Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Считаешь ли ты, что ситуация, когда ты являешься единственным вокалистом в группе, становится нормой? Циник мог бы сказать, что твои чересчур искаженные электроникой вокалы в песне «A New Machine» — это попытка зазвучать эксцентрично и пронзительно, как Уотерс.

ДЭВИД ГИЛМОР: Ты бы так сказал? Не знаю. Я так не думаю. Я спел «Money», где мой голос звучал весьма резко. Я спел большинство старых песен: на «Meddle», «Dark Side Of The Moon», «Wish You Were Here». Мне ни разу не приходила в голову такая мысль. Думаю, труднее дослушать до конца альбом с голосом Роджера, чем с моим. Я всегда считал, что два наших голоса очень хорошо работали как контрапункты, однако у нас нет теперь этого выбора, поэтому…

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Поэтому вы теперь в равных условиях.

ДЭВИД ГИЛМОР: Да, это можно сказать с уверенностью.

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Но даже после ухода Роджера Рик не восстановлен в правах как член группы.

ДЭВИД ГИЛМОР: Нет, Рик восстановлен. Имеется пара юридических обстоятельств, не до конца решенных в том договоре Рика, когда Роджер выгонял его из группы в 1979 году, а прочие мотивы исходили от самого Рика, главным образом потому, что он не хотел быть втянутым в судебные разбирательства. Поэтому он не был связан с риском, с какой-либо возможной финансовой потерей, и в результате Рик получил меньшую часть прибыли, а Ник и я — большую, так как именно мы с Ником вложили все наши деньги в альбом и в гастроли. Звукозаписывающая компания выплатила нам аванс, когда мы вручили ей готовую работу, который покрыл все расходы на запись. Гастроли, на которые потребовалась куча денег, проходили под угрозой судебного процесса и судебных запретов со стороны Роджера, которые могли совсем уничтожить группу. И если бы мы не получили прибыли с концертов, мы могли потерять все. Мы разорились бы.

Уверен, мы могли бы найти кого-либо еще, кто согласился бы вложить в нас деньги, но тот, кто вкладывает деньги, получает большую часть прибыли. И я полностью верил в группу. Я знал, мы сработаем хорошо, поэтому и крутился.

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Теперь твои перспективы выглядят более определенно.

ДЭВИД ГИЛМОР: Да. Поскольку я не нахожусь под угрозой надвигающегося суда, проблемы нет.

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Но Рик — все еще не равноправный участник группы, даже после урегулирования этих проблем?

ДЭВИД ГИЛМОР: Ну, я очень эгоистичный человек, а Рик в

действительности не будет вкладывать так много усилий в альбом и гастроли в следующий раз, сколько вложу я. Я очень рад, что Рик играет в группе, но я не вижу никакого смысла… это по-прежнему моя жизнь, большая часть моей жизни, и я не для того боролся за право на существование, чтобы начать раздавать больше кусков, чем заслуживают те, кто находится вокруг меня. (Смеется.) Возможно, это звучит жестоко, но это не жестокость — это суровая действительность. Рик счастлив плавать на своей яхте, но при этом быть участником группы и зарабатывать хорошие деньги. Он не любит взваливать на свои плечи ответственность, поэтому это очень хорошее распределение ролей.

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Похоже, тебя не мучает ностальгия по временам, когда вы были тинейджерской рок-группой?

ДЭВИД ГИЛМОР: Я испытываю некоторую ностальгию по тем временам, но мне сорок шесть, это другая эпоха. Есть много парней, ностальгирующих в своих группах, живущих прошлым. Я имею в виду, что это глупо — притворяться. Мы не тинейджерская поп-группа. Мы — большой старый динозавр, и нужно потратить много сил, чтобы он начал двигаться. Это не та же самая группа, что была раньше. Но я по-прежнему люблю ее.

« Musician», август 1992 г.

Арт-рок. «Pink Floyd». «Dark Side Of The Moon». Можно многое сказать о том, что я думаю о Роджере Уотерсе, когда слышу эти слова.

Будучи основной движущей силой «Pink Floyd» с конца шестидесятых до середины восьмидесятых годов, Уотерс стал пионером музыкального экспериментирования с элементами театрального представления, задавшего тон в прогрессивном роке. Это была деятельность, на которую одни смотрели как на честолюбивую реализацию созидательного рок-потенциала, а другие — как на предательство первоначальных рок-инстинктов.

Честолюбие пересекалось с доступностью на диске «Dark Side Of The Moon» (1973), одном из самых продаваемых и самых важных альбомов эры рока, и на столь же блистательном диске «The Wall» шесть лет спустя. Эти альбомы создали Уотерсу репутацию думающего, язвительного социального наблюдателя — что-то вроде рассудочного Пита Тауншенда, влюбленного в свои пристрастия и пытающегося затронуть глубокие темы при помощи рок-музыки.