Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

Вряд ли какой-нибудь судья или суд присяжных, если судебное разбирательство состоится, примет решение о том, кто имеет право называться «Pink Floyd», послушав их альбомы. Уотерс и Гилмор понимают, что любое урегулирование вопроса не удовлетворит их требования полностью. «Идеальное урегулирование вопроса могло бы произойти много лет назад, когда мы всё решали, пожав друг другу руки, — сказал Уотерс. — В конце концов я понял, что никакому суду в мире неинтересна вся эта дурацкая чушь — что является или не является группой «Pink Floyd». Все, что я получу с этого — или, возможно, не получу, — это кусок пирога».

«Вопрос никогда не будет решен так, чтобы это удовлетворило всех, — утомленно сказал Гилмор. — Однако он будет решен с реальной точки зрения. И, я надеюсь, скоро».

В начале карьеры в группе был Сид Барретт, и пестрый лондонский андеграунд 1966–1967 годов обычно принимал его за Пинка. Студент художественного училища, приехавший из Кембриджа, он стал одним из основателей группы «Pink Floyd» в конце 1965 года вместе с Роджером Уотерсом, своим кембриджским школьным приятелем, Риком Райтом и Ником Мейсоном. Именно Барретт дал группе это название (составленное из имен двух старых блюзовых музыкантов, Пинка Андерсона и Флойда Каунсила); он также исполнял большую часть песен и придавал группе особый шарм. Благодаря собственной эксцентричности и регулярному употреблению ЛСД он окунул новорожденную группу в горячий коктейль, состоящий из английской специфической фантазии, привлекательного свежего звучания и странного беспокойства, из всего того, что было использовано в последовавшем в 1967 году дебютном альбоме группы «The Piper At The Gates Of Dawn» («Волынщик у врат зари»).

Еще одним сохранившимся раритетом эры Барретта является очаровательный черно-белый промоут-видеоклип ранних флойдов 1967 года, снятый к их первому синглу «Arnold Layne». Уотерс показывал его на своих концертах «Radio KAOS» каждый вечер, всегда объявляя в конце: «Великий Сид Барретт, чтобы мы не забывали». Уотерс сказал, что он до сих пор любит петь в ванной старые барреттовские песни, такие как «Bike» («Велосипед») и «Dark Globe» («Темный шар»).

«Что очень привлекает в песнях Сида, — сказал он, — кроме безудержной фантазии и сумасшедшей смеси образов и слов, так это глубочайшее понимание человеческой природы. У него были очень человечные песни. Я тоже всегда стремился к этому в своих песнях. В этом смысле я чувствую сильную связь с ним».

Эта связь приняла мрачный оборот к концу 1967 года, поскольку Барретт, не справившийся со свалившимся на его плечи бременем славы и своей собственной кислотно-акселеративной психической неуравновешенностью, впал в безумство. Он так и не выздоровел. Дэвид Гилмор, тоже из Кембриджа, был вскоре приглашен выполнять гитарные партии Сида и его вокальные обязанности. В тот момент, несмотря на два английских хита («Arnold Layne» и «See Emily Play»), группа находилась в чрезвычайно трудном положении и плыла по течению.

«Это была чистая страница, — сказал Гилмор. — Моим первым желанием было просто придать группе хоть сколько-нибудь оформленный вид. Теперь это кажется смешным, но тогда, когда я присоединился к ней, я считал, что «Pink Floyd» в ужасно плохом состоянии. Концерты с Сидом, которые я видел, были невероятно несуразные, лидер группы разваливался на части, и такой же была группа».

«Pink Floyd» провел следующие четыре года, так сказать, в космосе. На переходных альбомах, таких как «А Saucerful Of Secrets», «Ummagumma», «Atom Heart Mother», «Meddle», группа совершенствовала свой музыкальный стиль, основанный на длинных джэмах, из которых рождались мелодичные темпы и основные риффы, равномерно распределяемые по всей длине композиций. Хотя явная антипопсовая эстетика и яркая звуковая архитектура были в значительной степени характерны для английского прогрессивного рока семидесятых годов, Уотерс, постепенно взявший на себя ответственность за написание текстов песен после психологической смерти Барретта, посмеялся над термином «космическая музыка», часто применяемым в отношении флойдовских пластинок того периода.

«Космос был лишь шуткой, — сказал он. — Ни одна из этих пластинок не была о внешнем космосе. Все, о чем там говорилось, — это о людях и об их внутреннем мире, будь то сочинено Сидом или мной. Мы оба писали об одних и тех же вещах».

Исследование группой внутреннего космоса достигло своего артистического и коммерческого апогея в 1973 году с выходом «Dark Side Of The Moon», одной из самых продаваемых пластинок всех времен; на момент написания этой статьи она находилась 698-ю неделю в чартах журнала «Billboard». Концептуально составленный, безукоризненно записанный альбом «Dark Side Of The Moon» органично соединил в себе высокие требования флойдов к сочиняемым песням с их художественным композиционным стилем и оправдал самые смелые ожидания. Он стал также одним из последних дисков «Pink Floyd», сделанных при непосредственном участии всех участников группы. Он попал в центр внимания публики не только из-за пронзительных текстов об отчуждении, шизофрении и смерти, но и благодаря мощным инструментальным мазкам Гилмора и Райта, в частности благодаря любви последнего к резким сменам аккордов — джазово-минорного седьмого и полутонового второго. (Райтовский рефрен в песне «Time» был частично позаимствован из песни «So Want» из альбома «Kind Of Blue» Майлза Дэвиса.)