Сергей Ушаков - В интересах всех фронтов

Вначале увидели зарево, которое по мере нашего приближения постепенно превращалось в отдельные световые кусты, различные по площади и освещенности. Шли прямо на Стокгольм. Километрах в двадцати от него развернулись в сторону Норвегии, пройдя над самой окраиной города. Все здесь выглядело непривычно: освещение без ограничений, огромное количество автомобилей с включенными фарами, световая реклама. И это когда вся Европа в темноте. Швеция не воюет.

Неожиданно море света оборвалось. Мы пересекли границу Норвегии и оказались опять в темноте. Мелькали где-то внизу лишь отдельные световые точки.

Вышли в море. Теперь в течение двух с половиной часов надо заниматься только астрономической навигацией. Измеряем высоты светил через каждые двадцать минут. В Москве англичане заверили нас, что при отходе от берегов Норвегии мы можем уже пользоваться их радиомаяками. Время шло, а позывные маяков все не прослушивались. И поскольку нам предстояло войти в очень узкие "ворота", мы без дела не сидели и задолго до выхода на берег обеспечили точное выполнение договорных условий.

В момент пролета долготы 4° восточнее Гринвича донесли, как и полагалось, о времени выхода на аэродром посадки.

Когда стали отчетливо видны очертания берега, услышали позывные радиомаяка, но они были уже не нужны. Не меняя курса, на высоте 1000 метров пересекли береговую черту, а в 6 часов 48 минут по московскому времени наш самолет произвел посадку на одной из полос международного аэропорта Прествик, покрыв расстояние в 2700 километров.

Местные часы только что начали отсчитывать шестой час наступившего дня. В аэропорту нас встречали представители советского посольства. Хотелось скорее вымыться и утолить голод. Я не привык подкрепляться в полете, поэтому голод ощущал сильно. Рассчитывал, что будет, как в полку: сел, доложил о выполнении задания - и пулей в столовую, где все подготовлено. Здесь же с этим вопросом не торопились. Больше того, нам предстояло пройти санитарный осмотр. Англичане завели такой порядок. Для нас это, прямо скажем, было оскорбительно, но, что поделаешь, пришлось раздеваться.

Разместили экипажи в гостинице летного состава. Нам с Сергеем предоставили номер, в котором всего было по два: две кровати, два шкафа, два стула, два графина, двое часов и две ванны.

Сразу же приняв ванну и переодевшись, мы вышли в холл. Здесь много ковров, много дыма. И - очень много летчиков из разных стран мира. Нашивки на рукавах говорили о том, какую страну представляет пилот, а нагрудные значки указывали на его летную специальность. Все были в военной форме. С прибытием советских летчиков здесь собрались представители авиации всех стран антигитлеровской коалиции.

Время шло. С момента нашего старта прошло уже более двенадцати часов. Голод все настойчивее давал о себе знать.

И вот наконец мальчик-бой в яркой ливрее пробежал по холлу, что-то выкрикивая и сильно ударяя специальной палочкой по начищенной до блеска медной тарелке. Все, кто присутствовал в холле, дружно поднялись и направились в столовую. Оказалось, что не я один ждал этого момента.

Администрация аэропорта пригласила нас позавтракать вместе с английскими летчиками, осмотреть оборудование аэропорта и командный пункт, точнее, пункт управления полетами. Затем летчиков и штурманов советский посол Иван Михайлович Майский пригласил в Лондон, и мы начали готовиться к отъезду. Так и дотянули до вечера.

Прежде чем сесть в поезд, нам предстояло проехать на автомобиле около шестидесяти километров. По дороге, естественно, дремали, поэтому от поездки в памяти мало что осталось. Запомнились беспрерывно мелькающие перед глазами светлячки на всем пути. Англичане нашли удачное решение: чтобы ездить в темное время с притушенными фарами на больших скоростях, посередине шоссе вделаны маленькие зеркала, которые и обозначали среднюю линию шоссе даже при очень слабом освещении.

На другой день после прибытия в Лондон мы были приглашены на авиационный завод для осмотра строящихся бомбардировщиков, которые предполагалось поставлять в Советский Союз. Потом нам показали еще один авиационный завод, построенный на базе мебельной фабрики. Он был менее внушителен, чем первый, больше походил на крупные мастерские, но выпускал уникальные в то время двухмоторные самолеты-разведчики "Москито". Полностью деревянной конструкции, самолеты покрывались специальной прочной и легкой фанерой. Эти самолеты использовались на высотах, недосягаемых немецкими истребителями, и поэтому не имели вооружения.