Сергей Ушаков - В интересах всех фронтов

Температура в кабине, как и за бортом самолета, - 52 градуса ниже нуля. Из щелей пулеметной установки дуло, как в аэродинамической трубе. Кислородная маска покрылась инеем. Работать с картой и бортовым журналом очень трудно. Еще труднее заниматься вычислениями с помощью инструментов. Для того чтобы сделать запись или произвести вычисления на ветрочете или навигационной линейке, надо вынуть руки из меховых рукавиц. Поэтому хотелось довериться ведущему группы и ограничиться лишь обязательным минимумом работы, записывая в бортовом журнале курс, время разворотов и отмечая на карте время прохода опознанных ориентиров. Другими словами, полностью положиться на визуальную ориентировку, что в этих условиях значило подвергнуть себя риску заблудиться, если вынужденно останешься один.

Поэтому, несмотря на неудобства, надо было заставить себя работать с инструментами и прицелом, беспрерывно определять ветер, вносить поправки в предварительные расчеты, составленные на земле. Вчерашний случай еще раз подтвердил, что работать надо от взлета до посадки.

Определить угол сноса самолета было делом несложным. Первые же измерения с помощью прицела показали, что снос небольшой. Значит, идем в плоскости ветра. Подходим к границе. Теперь надо не проскочить железную дорогу. Одноколейная дорога была занесена снегом и больше походила на просеку в лесу, но поскольку ее появления я ожидал, то и опознал без труда. Время прохода границы отметил в бортовом журнале и на карте.

Фактический угол сноса самолета есть, нужна путевая скорость полета. Эту задачу пытаюсь решить по времени и пройденному расстоянию. Но для того чтобы получить расстояние, надо опознать второй ориентир. Внимательно слежу за землей. Видно по-прежнему очень плохо. Наконец опознаю небольшое, но характерное озеро, которое лесной массив раздвоил почти до середины.

Есть вторая опознанная точка, следовательно, появилось и расстояние, или, как говорят в авиации, пройденный путь. Есть и время его пролета. По этим данным рассчитываю фактическую путевую скорость. И результат заставил задуматься. Расчеты показали, что мы летим со скоростью 400 километров в час, при воздушной скорости 280. Значит, ветер подгоняет нас со скоростью 120 километров в час - редкий для этой высоты, но возможный случай. Выходило, что ошиблись метеорологи в прогнозе скорости ветра на 70 километров. Значит, на цель мы должны прийти на десять-одиннадцать минут раньше.

Возникают сомнения. А вдруг это не то озеро? А может быть, это и не озеро вовсе? Прибегаю к другому, более сложному методу - результат измерений получается тот же. Если мои измерения верны, тогда через восемь минут надо разворачиваться на цель. Жду... Это время истекло. Продолжаем полет не меняя курса. Но вот ведущий делает разворот влево на 45-50 градусов, и опять с большим креном. Хотя разворот был небольшим, наша эскадрилья, идущая справа, не могла удержаться в строю и отстала.

Впереди цель. Произведя расчеты данных для бомбометания, я успел до цели еще раз проверить путевую скорость, угол сноса самолета и ввел в угол прицеливания небольшую поправку. Показался какой-то населенный пункт. "Неужели это город?" - подумал я, но тут же увидел железнодорожный узел.

- Боевой! - скомандовал летчику и открыл люки.

Скорость несколько упала, Бабенко тут же довел ее до заданной. А цель скользит по курсовой черте прицела, почти не сползая. Делаю небольшой доворот. Узел на перекрестии. Нажимаю на кнопку сбрасывателя - и бомбы одна за другой полетели вниз. А по отрыву первой сбросили свои бомбы и ведомые экипажи. Наблюдаю за полетом бомб до самой земли. На какой-то момент они пропадают из поля зрения, а затем начинают рваться сериями, по десять штук в каждой. Поднялось огромное облако. Ни одна из девяноста бомб не вышла за пределы железнодорожного узла, плотно забитого составами.

Бомбометание выполнено успешно. Цель позади. Закрываю бомболюки. Летчик плавно делает левый разворот, и тут только я увидел впереди слева ведущую девятку. Видимо, и при отходе от цели ведущий сделал разворот с большим креном, так как его правое звено и вся наша эскадрилья далеко отстали. Время и данные бомбометания записал в графе "цель", строкой ниже - обратный курс.

Итак, я бомбил железнодорожный узел, это точно! Но какой? Не знаю. Дома разберемся по записям в бортжурнале и фотоснимкам. Теперь мы идем южнее железной дороги. Пытаюсь визуально сориентироваться, что-нибудь опознать, просматривая карту от Ювяскюля, но ничего не получается. Начинаю определять путевую скорость с помощью прицела. Расчеты подтверждают, что идем строго против ветра, который теперь сокращает нашу путевую скорость на те же 120 километров в час. Не летим, а ползем.