Валерий Есипов: Академик Николай Амосов: «Я живу российскими интересами» : [по материалам беседы с Н. М. Амосовым]

Бескорыстие и суровость Амосова вошли в легенду. Эти «антибуржуазные» качества всегда импонировали народу и эксплуатировались коммунистическими властями. Но Амосов, будучи и лауреатом Ленинской премии, и Героем Социалистического Труда, и депутатом Верховного Совета СССР, никогда в КПСС не состоял. И не надо думать, что он был обласкан властями — выезды за границу на симпозиумы Амосов-хирург использовал очень продуктивно, знакомясь и с жизнью, и с запрещенной литературой. «Как они живут при капитализме? Оказалось — живут. И многие счастливы», — эта «крамола» высказана еще в «Мыслях и сердце» в 1967-ом.

— Наш новый капитализм пока не работает, — говорит Николай Михайлович. — И российское относительное благополучие не надо преувеличивать. Вообще, я живу российскими интересами — и газеты читаю российские, и журналы, и НТВ смотрю. Так что в курсе всех дел. И не просто как обыватель. Я изучаю социальные процессы квалифицированно. Перспективы — не блестящие. Накопления, которые могли бы дать России нефть и газ, проматываются. А без накоплений — какой капитализм? И демократия во многом формальная. Про мораль говорить уже не буду. Западный капитализм сложился на протестантской этике, очень строгой. Честное отношение к труду, к соблюдению законов там на первом месте. Наша история такой этики не выработала…

Он сказал кое-что и еще резче. Вообще, Николай Михайлович — не дипломат, выражается прямо. Мы поспорили (как раз об особенностях национальной трудовой морали), но перед его несокрушимой научной логикой, подкрепленной и статистикой, и колоссальным жизненным опытом (он ведь вырос в северной деревне во времена нэпа), устоять было невозможно. Амосов давно и серьезно занимается биологической кибернетикой. Поведение человека, по его словам, на 70 % определяется природой, генами, тем, что впитывается с молоком матери. Гены изменить невозможно. А вот умонастроение, сознание, пресловутый менталитет изменению поддаются, хотя и не быстрому. Так что и у нас (русских и украинцев) есть шанс избавиться от комплекса неполноценности, отсталости и находить поводы для национальной гордости не только в славном прошлом, но и в будущем.

А прогресс уже есть. Маленький, но важный штрих: в Киеве водители стали уступать дорогу пешеходам на перекрестках. Амосов отмечает это с удовлетворением. Мы тоже порадовались «европейскости» киевлян, подосадовав, что водительская вежливость в Вологде (да и во всей России — Москва подает пример) никак не прививается. Еще порадовались тому, что на центральной улице Киева — знаменитом Крещатике — в выходные дни запрещается движение транспорта и по ней можно гулять. И на этом самом Крещатике все говорят исключительно по-русски! Только когда пройдет толпа школьников-экскурсантов откуда-нибудь из-под Житомира, слышится украинская речь. Это — быт, повседневность. А нетерпимость к «москалям» — в основном прерогатива Западной Украины, и приходится признать, что географическая близость к Западу далеко не всегда превращает людей в джентльменов.

Амосов относится к этим вещам спокойно. По социологическому опросу, который он сам проводил, 57 % опрошенных граждан Украины называют русский родным языком. И большинство этих граждан между тем признают закономерность и необходимость «развода» с Советским Союзом, без всякой «ностальжи». Впрочем, «ностальжи» есть и у тех, кто получает нищенскую пенсию в 50 гривен (250 рублей), и у тех, кто легко платит 100 гривен (500 рублей) за билет на концерт звезд российской эстрады. И понятно, что у людей с разными кошельками тоска тоже разная — как и в России.

Считая, что неравенство — неизбежное зло, Амосов полагает, что не меньше 30 % доходов наши государства должны бы тратить на социальную защиту. Но это — голубая мечта, которая, мы-то уж знаем, обо что разбивается: требует кормления многомиллионная армия чиновников и просто армия, для которой то и дело находится потенциальный или явный противник. Ясно одно: ни России, ни Украине не нужны больше «великие потрясения», наелись. И то, что в Киево-Печерской лавре недавно восстановлена могила ярого противника этих потрясений Петра Столыпина, убитого в киевской опере, можно считать символом нашего согласия с упрямыми украинцами. Хотя бы в данном пункте.

О проблеме расширения НАТО на восток мы с Николаем Михайловичем, честно говоря, не обмолвились. На этот счет экспертов хватает, даже в Вологде. Кстати, называет себя Амосов не вологжанином, а «черепанином», как многие жители Череповца. Это — точнее, потому что родился он в деревне Ольхово Череповецкого уезда тогдашней Новгородской губернии, учился в Череповце в школе, а затем в лесомеханическом техникуме. В 1932–1939 годах жил в Архангельске, учась одновременно в двух институтах: очно — в местном медицинском, заочно — в Московском инженерном. Потом вернулся в родной Череповец, начал работать хирургом-ординатором, но грянула война, и он сам пришел в военкомат. Подробности, очень откровенные, приводятся в книге воспоминаний Амосова. Одна из них: «Город жил ожиданием строительства гигантского металлургического комбината. Все это выражалось огромным лагерем заключенных»…