Брет Харт: Хитман

плюнул, продал трейлер, в котором они жили, и вместе с тремя детьми, Смитом, Брюсом и Кейтом переехали в Калгари.

Когда я родился, телевидение только-только начало развиваться, собственно именно тогда и реслинг стал массовым. Я помню что в те времена были даже бои

женщин. Больше всего мне нравилось когда они таскали друг-друга за волосы. Отец понял что хотели люди в ту пору, и он нашёл золотое дно. Очень скоро семья

Хартов переехала в большой дом из красного кирпича, на вершине холма.

Отец очень хотел девочку, и Хелен подарила ему девочку═- Элли. 2 июля 1957 года, родился я. Мне рассказывали что когда папа впервые увидел меня он отметил

что это самый крупный из моих сыновей. После меня родился Росс по прозвищу "Инки" (прим.пер. "чернильник"). Его он получил после того, как опрокинул чернила

на письменный стол. Потом была Элисон, потом Диана, и, наконец еще один младший брат, Оуэн. Но к сожалению к началу 60-х интерес к рестлингу спал, и мы

вновь вынуждены были жить в нищете.

Мне было четыре, когда я узнал о смерти, в наш дом пришла какая-то женщина и сказала что умер рестлер Джимми Райт, он часто приходил к нам в гости, и я

всегда про себя называл его "большим Уолт Диснеем". Мама объяснила мне, что он ушёл на небеса, и больше не вернётся. И что плохие люди отправляются в ад,

вниз, а хорошие в рай═- на небо.

Наш дом представлял нечто среднее между отелем и приютом для трудных детей. Между братьями и сёстрами шли постоянно какие-то споры, ссоры, но мы очень

любили друг-друга и всегда защищали друг друга, особенно старшие братья═- младших. Элли, нашу первую сестру, отец берёг как зеницу ока, и не дай бог чтобы

что-то мы ей сделали, отец тотчас же выбегал как разъяренный медведь.

Мать же любила всех детей одновременно, несмотря на все хлопоты которые мы ей доставляли, в нашем доме постоянно валялись сломанные игрушки, грязная одежда,

немытые тарелки и чашки. Мать мы могли найти в трёх местах: в спальне, на кухне или в кабинете. В последнем она вечно считала налоги, отвечала на звонки,

помогая отцу.

На заднем дворе вечно было полным-полно разного мусора, также там постоянно бродили курицы, корова Даффна, наши псы и кошки. И конечно же украшением заднего

двора был ринг для реслинга. Коричневые шорты и футболка═- вся одежда мальчиков летом. Я носил соломенную ковбойскую шляпу и почти никогда не снимал её.

Все мальчики почти до школы ходили босиком и часто получали порезы, так как во дворе было полным-полно битого стекла. Носки считались роскошью, а зубные

щётки вообще чем-то нереальным. Мне приходилось чистить зубы при помощи пальца и зубного порошка.

Сколько я себя помню я должен был защищать честь семьи. Для первого боя меня тренировали братья. Я отлично помню свой первый бой, это был командный матч

против братьев Скотт.

Дин (брат) и я часто собирали фотографии реслеров, иногда просматривая их мы хотели такие же пояса чемпионов. Собственно через несколько дней мы их и приготовили═-

из фольги, битого стекла и другого блестящего мусора.

Однажды мы с ним играли на заднем дворе, он потащил меня ближе к стене, но вдруг верёвка оборвалась, и мне на голову упал большой красный кирпич. Я лежал

на земле не понимая ничего, и стонал. Коснувшись макушки я заметил что там растёт огромная шишка. Дин был испуган не меньше меня, но он пообещал что если

я не скажу родителям он даст мне фотокарточку местной нашей рестлинг-звезды Великана Антонио.

от злобной росомахи: Для тех, кому интересен, кто же такой этот Антонио, так интересовавший Брета, сообщу, что это был ветеран тяжелоатлетической и борцовской

сцены, отличавшийся совершенно буйным нравом и огромным животом. Крайне рекомендую посмотреть его бой против Антонио Иноки в Сумо-Холле 8 декабря 1977

года, когда то ли пьяный, то ли по иным причинам обнаглевший Антонио не селлил ни одного приема Иноки, нанеся тому несколько ударов в полную силу по затылку,

вынудив японца провести "легальный" перевод в партер и серию ударов ногами, которые разбили в кровь лицо Антонио. Кстати после завершения карьеры Антонио

утверждал, что он инопланетянин.

Фотография этого человека стоила мне кирпича, упавшего на голову.

Однажды после того как меня обидели мои браться, я сбежал из дому. Правда вернувшись через несколько часов в кухню, где папа читал газету, я понял, что

никто и не узнал, что я сбежал. Я съел своё холодное спагетти, и больше никогда не убегал.