Кэтлин Тинан - Агата

– Я сообщила вашему мужу, что вы здесь, но он просил сказать, что ужасно занят и что вы могли бы передать ваше поручение через меня.

Агата решительно глянула на соперницу:

– Нет, мне нужно самой с ним поговорить.

Секретарша принялась рыться в бумагах на столе.

– Я ему именно так и сказала, но он ждет председателя, так что, разумеется…

Агата заметила, что Нэнси носит шелковые чулки и модную короткую юбку.

– Надеюсь, муж не перегружает вас работой, – проговорила она.

Мисс Нил кисло улыбнулась.

– Я говорила ему, что очень устала, а он сказал, что я просто растолстела, говорит, что мне нужно – так это съездить на пару недель на воды и пройти там курс какой-нибудь гадостной терапии. Так что в понедельник я уезжаю. – Она с преувеличенной старательностью принялась раскладывать документы. – Может быть, не имеет смысла ждать так долго?

– Я, наверное, и так ждала слишком долго, – вздохнула Агата.

Секретарша, явно растерявшись, повернулась к ней спиной и, открыв картотеку, принялась так отчаянно там рыться, словно искала что-то жизненно важное.

– Может, вам что-нибудь… – наконец бросила она через плечо, но жена полковника уже ушла.

Вечером того же дня Агата вернулась в «Стайлз». Шарлотту Фишер она нашла в оранжерее, примыкающей к столовой, – в переднике, с садовым совком в руке и с печатью раздумий на челе она извлекала луковицы из маленьких горшочков, чтобы пересадить их в емкости попросторней.

Агата остановилась в дверях. Мисс Фишер метнула на нее зоркий взгляд:

– Не может быть!

– Где Розалинда? – спросила Агата.

– Укладывается спать. Она хотела, чтобы ты почитала ей.

– Она хочет, чтобы ей читал Арчи.

Агата подняла горшок с пуансеттиями.

– Ты знаешь, что я их терпеть не могу? Не представляю, зачем было их покупать. – Она поставила горшок. – Представляешь, Шарлотта, он сказал, что ненавидит наш сад. А по-моему, ему просто не нравится, что я трачу на это деньги. Если бы избавиться от этого дома, жить как-нибудь поскромнее…

Мисс Фишер отложила совок и язвительно заметила:

– И чтобы поближе к гольф-клубу, да?

– Да, – горячо согласилась Агата.

– Пойди выпей чаю. – Мисс Фишер вместе с Агатой прошла через столовую в гостиную, где в камине пылал огонь. Это была удобная и не лишенная элегантности комната, полная разных старинных вещиц, среди которых неплохо смотрелись несколько современных ламп и шкафчиков. Оконная ниша была задернута плотными шелковыми гардинами, а на рояле лежала вышитая шаль с бахромой.

На подносе уже ожидала тарелочка с аккуратными бутербродиками, украшенными кусочками огурца, и фарфоровый чайник с ароматным бергамотовым чаем «Эрл Грей».

Агата опустилась на колени рядом с Питером, жесткошерстным терьером, и тот от избытка чувств повалился на спину.

А она все глядела в огонь, потом повернулась к секретарше:

– Если бы я только успела!

– Ты что, опоздала на банкет?

– Нет, Шарлотта. Если бы я успела увидеть маму перед смертью. Я должна была успеть – ты же знаешь.

– Будет тебе переживать, выпей-ка лучше чаю, – ласково проговорила Шарлотта Фишер. – А сколько времени ты уже не садилась за рояль! Надо найти себе занятие, чтобы отвлечься. Почему бы снова не попробовать состряпать очередное фирменное блюдо?

– То есть написать что-нибудь, так? – Агата рассеянно гладила жесткую, словно из проволоки, собачью шерсть. – Может, поговорить с Кемпбеллом?

– Только не сегодня, хорошо? К тому же он – брат полковника, так что для тебя все это обернется сплошным расстройством.

Агата посмотрела на своего секретаря.

– Я сегодня побывала у него в конторе. И видела ее, – А вот это уже глупость, – отрезала мисс Фишер.

Мать Арчибальда Кристи, миссис Хемсли, овдовев, снова вышла замуж и перевезла в Доркинг – городок в двух шагах от Санингдейла – все свое собрание диковин, накопленное за годы жизни в Индии. Слоновьи бивни и ноги, шкатулочки и шкафчики из тика и сандала, латунные вазы» сабли гуркков <���Гуркхн – название группы народов, живущих на территории Непала. Славятся как мастера кузнечного дела.> и множество коричневатых, цвета сепии, фотографий колониального великолепия теснились в гостиной, чересчур маленькой для всей этой роскоши.

Миссис Хемсли удручал ее нынешний скромный образ жизни – современную жизнь она в принципе не одобряла.

Ее раздражало радио, центральное отопление, обнаглевшая прислуга и разбогатевшие лавочники. Особенно последние, ухитрившиеся просочиться даже в гольф-клуб Санингдейла, – о них она выражалась кратко: