Чак Норрис - Всем бедам назло

Перед заключительной частью семинара Нэнси резко обессилела и вынуждена была пойти прилечь в одной из комнат за сценой. Когда мы уезжали, Эд Коул попросил нас задержаться:

— Нэнси хотела попрощаться с вами, если у вас есть время.

Мы прошли в комнату и увидели лежавшую на диване Нэнси, укрытую свитером. Я наклонился, чтобы поприветствовать ее, а Нэнси приподнялась, чтобы поцеловать меня в щеку. В этот момент она заметила, что Джина продрогла.

— Дорогая моя, ты так замерзла! — сказала Нэнси. — Вот, возьми, надень мой свитер!

Мы были потрясены такой бескорыстной любовью Нэнси; она лежала практически без сил и при этом продолжала думать о других. Что за удивительная женщина!

Это был последний раз, когда мы видели Нэнси. Она отошла в вечность вскоре после семинара. Мы соболезновали Эду и скорбели вместе с ним, но все мы знали, что Нэнси была в лучшем месте, окруженная вечной Божьей заботой.

Несмотря на то, что мы встречались и беседовали с Эдом и Нэнси во время семинара, мы практически не знали их, да и они ничего не знали о нашей личной жизни. Наверное, именно поэтому мы были очень удивлены, когда в один дождливый день, спустя несколько месяцев после похорон Нэнси, Эд Коул позвонил нам в офис и спросил, можно ли ему подъехать и встретиться с нами.

В тот момент я был занят разбором сценария, поэтому перспектива неожиданного визита не очень обрадовала меня. Однако Джина почувствовала, что мы должны встретиться с Эдом Коулом.

— Если он хочет в такой дождь ехать через весь город, должно быть, у него есть веская причина для этого, — сказала она.

Мыс Джиной привыкли к тому, что к нам часто обращались с просьбами уделить время различным проектам, поучаствовать в разных благотворительных мероприятиях или выступить в поддержку очередного доброго дела. Мы хотим оставаться открытыми для появляющихся возможностей, но иногда бывает трудно определить, какие люди обращаются с реальными нуждами, а какие просто пытаются использовать нас для собственной выгоды. Мы пришли к выводу, что есть только два верных способа распознать, насколько искренни эти просьбы, — время и молитва. Впрочем, не всегда получается помолиться о той или иной просьбе, так как это лишает нас одного из самых ценных наших ресурсов — времени. Может быть, именно поэтому мы приучились относиться ко всему с некой долей здорового скептицизма.

Принимая во внимание все это, неудивительно, что Джина, услышав, что Эд Коул хочет встретиться с нами, сразу сказала:

— Ну, либо он чего-то от нас хочет, либо у него есть для нас пророческое слово, которое мы должны услышать.

Джина уже много лет восхищалась Эдом Коулом и была гораздо больше наслышана о его служении и достижениях, чем я, но когда мы слушали его на семинаре, я почувствовал, что Эд был искренним. Хотя я порой бываю слишком наивным и доверчивым, когда дело касается распознания мотивов людей, мне показалось, что мы можем доверять Эду.

— Давай встретимся с Эдом Коулом хотя бы из уважения к нему и послушаем, что он скажет, — предложила Джина.

— Ладно, скажи ему, чтобы приезжал к нам домой, — ответил я.

В тот день, когда Эд Коул приехал к нам, дождь в Далласе не прекращался уже сутки. Весь мокрый и продрогший, Эд вошел в дом и расположился на диване. Я оторвался от разбора сценария, оставил писателей в комнате для совещаний, а сам пришел в гостиную и сел рядом с Эдом. После обмена любезностями Эд перешел к делу. Было очевидно, что он чувствовал, что приехал с миссией от Бога.

— Вы можете подумать, что я сошел с ума, и даже можете выставить меня за дверь, когда я вам это расскажу, потому что я не очень хорошо вас знаю, — сказал он. — Но Бог положил это слово мне на сердце, и я убежден, что должен сказать вам кое-что. Как вы отреагируете на это — дело ваше.

Эд Коул взял Библию и прочел нам небольшой отрывок из Писания. Когда он держал Библию, у него дрожали руки. Затем Эд сказал:

— Я хочу сказать вам, что к вам будет приходить много людей, которые станут называть себя братьями, но они хотят использовать вас для собственной выгоды.

Затем Эд Коул пояснил: он чувствует, что из-за своей простой, детской веры мы можем быть уязвимы для волков в овечьих шкурах. Он воодушевил нас утверждаться в Божьем Слове — Библии, чтобы мы могли отличать настоящих братьев и сестер от притворщиков.

Я был шокирован. Большую часть своей жизни я жил и работал и атмосфере жесточайшей конкуренции. Я был очень хорошо осведомлен о всех нечестных приемах грязной игры, которые каждый день применяются в киноиндустрии. Я привык иметь дело с людьми, старавшимися использовать меня или злоупотребить мной. Однако Эд Коул ясно подразумевал, что нам следовало остерегаться людей, которые будут приходить к нам во имя Бога, но с подозрительными мотивами и стремлением возвеличить самих себя. Когда он говорил нам все это, было очевидно, что эти слова причиняют ему такую же боль, как и нам.