Подобная точка зрения генерала армии (после публикации в Огоньке") вызвала бешенство Бабрака Кармаля.
- Со всей ответственностью, - говорил он, затягиваясь "Кентом", а я слышал свист в его легких, - заявляю, что до начала 1980 года я ни по закону, ни на практике не был ни руководителем Афганистана, ни тем человеком, который пригласил в мою страну советские войска... Надо сказать, что действия советских войск в Афганистане, особенно на начальном этапе, не могли не вызвать недовольства народа.
Здесь можно упомянуть и о наступательной тактике ведения боевых действий, и о проверке новых видов оружия, и о провокационных бомбардировках, происходивших вопреки моей воле, воле афганцев и ряда советских офицеров. Это общеизвестно, что я неоднократно хотел подать в отставку...
Если хотите знать мою точку зрения, то надо было думать в самом начале. Если ввод войск - ошибка, то она проистекает из непонимания Афганистана, плохого знания этой страны и характера афганцев.
Но кто же тогда пригласил советские войска в Афганистан - Кармаль, который этого не признает и который не был уполномочен приглашать? Или Амин, который был убит через несколько часов после ввода войск?
Многие военные и мидовцы говорили мне, что сценарий, по которому развивались события в Афганистане, был разработан в КГБ.
- Понимаешь, - заметил один из них, - время от времени спецслужбы должны доказывать политическому руководству страны оправданность и необходимость своего существования, а также тех безумных финансовых затрат, которые идут на обеспечение их деятельности. Поэтому периодически они создают заговоры, а потом сами же их успешно раскрывают и нейтрализуют.
Человек, близко знавший Ю.В.Андропова, сказал мне, что сперва бывший председатель КГБ не поддержал идею ввода войск, но потом все-таки победил рефлекс, выработанный у него еще четверть века назад в Венгрии, где он был послом и куда бросили войска в 56-м. Андропов, как и многие его сверстники в Кремле, временами смотрел на Афганистан как на вторую Испанию, с событиями в которой ассоциировались в его сознании молодость и "победоносное шествие социализма" в СССР. Почему бы не повторить?
Кремлевские старцы и впрямь слепо любили коммунизм и идею мировой революции, но с годами эта любовь приобрела извращенный характер.
Однако мне приходилось встречать троцкистов, которые утверждали, что Россия вторглась в Афганистан для того, чтобы подавить афганскую революцию. Подобные заявления находили сочувствие среди иных халькистов, недовольных тем, что Москва привела к власти парчамиста Кармаля.
Почему, спрашивали они, вы делали все, чтобы защитить частную собственность и передать власть среднему сословию, а не революционному беднячеству?
А бывший государственный секретарь США Александр Хейг сказал мне, что Москва вторглась в Афганистан потому, что была обеспокоена укреплением пояса исламского фундаментализма на своих южных рубежах.
- Советский Союз, - заметил он, - и Афганистан разделяет лишь тонкая линия Амударьи. И потому любое мощное исламское движение на ваших южных рубежах неизбежно отразится на советских мусульманских республиках.
Логика Брежнева объяснима.
Однако с Хейгом никогда бы не согласился Кармаль, который склонен рассматривать советскую военную помощь как проявление личной благосклонности к нему со стороны Брежнева И тем не менее у бывшего государственного секретаря найдется масса сторонников. Иные из них идут еще дальше, заявляя, что девятилетняя война была последним крестовым походом на Восток, превентивной битвой христиан с мусульманами перед массированным и окончательным наступлением последних Я знавал религиозных фанатиков, видевших в этой войне противоборство Христа и Аллаха. И вспоминал о них в Кабуле, когда тамошние дуканщики говорили мне: "Русский солдат всегда шел с севера на юг. Теперь он впервые уходит с юга на север. И он будет отступать все дальше и дальше. Аллах свидетель".
А Гульбеддин Хекматиар, один из лидеров афганской вооруженной оппозиции, заявил в мае 1987 года: "Если моджахеддины будут настойчиво продолжать борьбу, недалек тот день, когда оккупированные земли в советской Средней Азии будут освобождены".
- Отдаленная возможность того, что такое может случиться в какой-то момент в будущем, - убежденно говорил Александр Хейг, - и вынудило Красную Армию войти в Афганистан в 1979 году.
Однако если и допустить, что слова генерала несут в себе намек на истину, то 8 марта 1987 года, когда повстанческий отряд Ортабулаки обстрелял реактивными снарядами через границу таджикский городок Пяндж <����Подробно этот эпизод описан в документальной повести А.Боровика "Встретимся у "Трех журавлей". (Прим, ред.)>, полувоображаемая опасность разрастания мусульманского пояса неожиданно трансформировалась в кошмарную возможность.
Читать дальше