Игорь Атаманенко - Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

Например, если сотрудник московской резидентуры ЦРУ хотя бы раз подвозил своего источника на машине, на нём в течение нескольких месяцев оставались следы спецвещества…

По распоряжению шефа ЦРУ Юрченко поселили в живописнейшем уголке Вашингтона с прудом и сосновым лесом, в комфортабельном двухэтажном особняке с прислугой. Ему было обещано, что по завершении допросов он получит его в личное пользование.

Кроме того, Управление назначило перебежчику пожизненное жалованье в размере 70 тысяч долларов в год, разумеется, при ежегодной индексации с учётом инфляции.

На одном из допросов экс-кагэбэшник признался американцам, что основная причина его побега заключается в том, что он влюбился по уши в некую Валентину, жену советского дипломата, работающего в Монреале.

Последние два года их роман развивался хотя и поступательно, но довольно неравномерно, по причине редких эпизодических встреч. Вместе с тем Юрченко заявил, что между ним и его избранницей якобы имеется договорённость, что, как только он устроится в Соединенных Штатах, она тут же бросит мужа и переедет жить к нему.

— Если хотите, я прямо от вас позвоню ей домой. Её муж сейчас скорее всего на службе в посольстве, и она может говорить, не боясь! — воскликнул Юрченко и, потеряв над собой контроль, потянулся к личному аппарату Хэтэуэйя, в кабинете которого и проводились допросы.

Американец по достоинству оценил лихорадочный взгляд собеседника:

— Да-да, пожалуйста, звоните! Аппарат в вашем распоряжении…

— Алло, Валюшенька, это я… Да-да, уже в Штатах! Я смогу за тобой приехать? Что? Не расслышал, повтори! Через три-четыре дня?

Закрыв трубку ладонью, Юрченко, подобострастно заглядывая Хэтэуэйю в глаза, спросил:

— Я могу с вашего разрешения съездить за своей… за своей подругой в Монреаль дня через три-четыре?

— Нет проблем!

— Алло, Валюшенька, значит, давай договоримся так: начиная со следующей среды каждый вечер в семь часов, напротив твоего дома у ресторана McDonalds. Хорошо? Ну, целую тебя всю! Остаюсь твоим… До скорой встречи!..

Положив трубку, Юрченко стал с жаром благодарить Хэтэуэйя за оказанную любезность.

— Не стоит благодарностей, все мы люди и должны помогать другу другу! — просто ответил хозяин кабинета.

— Нет-нет, мистер Хэтэуэй, вы недооцениваете вашу помощь и проведенный вами курс лечения со… мной! Вот уже три ночи кряду мне снится один и тот же сон… Я сижу один-одинёшенек в московской квартире моей возлюбленной и смотрю на все те цветы, которые я когда-то, в дни наших свиданий, дарил ей. Большинства цветов уж более нет, от них остались одни голые стебли, сухие и жалкие… От других, вянущих, исходит запах тлена. Если вянущие цветы пахнут тлением, это — воспоминание о том времени, когда они цвели и благоухали. Мертвые цветы — они, как призраки. Мертвые, они притворяются живыми…

Вот так я и сидел, как вдруг распахнулась дверь и в комнату робко вошла Валентина. Я очень удивился, даже испугался: ведь мы никогда не встречались так поздно, после наступления сумерек. Обычно мы встречались с нею в течение рабочего дня. Моего и её мужа. Валентина никогда не работала, да и неженское это дело — работать где-то от звонка до звонка…

Я, отпросившись у начальства якобы на явку с особо ценным агентом, мчался на своих «жигулях» из Ясенева на улицу Академика Пилюгина, где проживала Валентина, чтобы на два-три часа отдать свою душу и тело той, что стала дороже всех женщин земли…

Надо сказать, что Валя — удивительная женщина! Не знай я, что её муж дипломат, я бы подумал, что он из контрразведки. Ибо те знания и навыки, которыми владела Валентина, обычно женщины постигают, прожив несколько лет под одной крышей с мужем-контрразведчиком…

За несколько часов моего пребывания у неё в квартире она через каждые двадцать-тридцать минут под каким-нибудь естественным предлогом названивала мужу на службу, чтобы удостовериться, что он по-прежнему там, а не стоит у входной двери, ожидая, когда я вырвусь из её объятий…

А что вы себе думаете?! Валя говорила мне, что однажды уже имела один такой малоприятный опыт по ликвидации любовного треугольника. Треугольник, который едва не стоил ей развода, когда муж застал её прямо в постели с любовником…

С тех пор она сказала себе, что звонок на службу мужа каждые двадцать-тридцать минут и знание точного места его пребывания стоит гораздо дороже всех тех ласк, которые она сможет получить за то же время, но находясь в полном неведении о перемещениях своего мужа…