Иван Фролов - Загадка жизни и тайна человека - поиски и заблуждения

Конечно, параллельно, поскольку начиналась гласность, шли аналогичные публикации в нашей печати, но у меня есть все основания говорить, что многие из наших историков стали "смелыми" в результате сознательной "утечки информации" о том, что готовилось М.С. Горбачевым в его докладе. По заведенному тогда порядку проект уже подготовленного доклада должен был пройти утверждение на Пленуме ЦК КПСС. Перед этим в том "узком кругу", в котором и дальше М.С. Горбачев продолжал делать окончательную доработку всех важнейших документов (докладов и речей, решений Пленумов ЦК, XIX партийной конференции, материалов XXVIII съезда партии и пр.), был окончательно доработан текст доклада о 70-летии Октября, для чего мы неделю провели в брежневской резиденции Завидово, где потом, как я знаю, М.С. Горбачев никогда больше не бывал (ее "освоил" потом Б.Н. Ельцин). "Мы" — это, разумеется, сам М.С. Горбачев, А.Н. Яковлев, В.А. Медведев, В.И. Болдин, А.С. Черняев (сегодняшний мой злобный "очернитель") и я, а позднее — Г.Х. Шахназаров, короткое время — Н.Я. Петраков и иногда — Н.Б. Биккенин.

На Политбюро и затем на октябрьском Пленуме ЦК М.С. Горбачев не читал текст доклада полностью, он и не рассылал его, а сделал лишь сообщение о нем.

Все мы очень волновались, справедливо опасаясь, как он будет принят консервативной частью ЦК. И вдруг — выступление Б.Н. Ельцина, которое было посвящено совсем другим сюжетам, в основном касавшимся его лично, хотя это и прикрывалось разговорами о реформах и пр. Конечно, я это воспринял вначале как "досадное недоразумение". Потом же понял, что это — продуманная тактика завоевания власти, что Б.Н. Ельцин и доказал впоследствии. А тогда он хвалил доклад М.С. Горбачева, говорил, что это — "учебник, по которому надо учиться" и пр. Но от этой темы я сейчас воздержусь. У меня есть что сказать, но для этого требуется более развернутая форма изложения, чем наша с Вами беседа.

Вспоминаю о последующей моей работе с М.С. Горбачевым над важнейшими партийными документами, включая его доклады и речи, а также и над статьей в "Правде" (ноябрь 1989 г.). Во всех этих случаях мне поручались документы или разделы в них, которые касались теории, научных проблем, вопросов культуры и образования. Причем мои тексты или советы либо принимались, либо нет: у нас была демократическая атмосфера, но окончательное решение всегда принимал М.С. Горбачев, он допускал много дискуссий, сам горячо участвовал в них, но последнее слово было за ним.

Так мы и работали все эти годы перестройки (я не могу раскрыть все это подробно), включая то время, когда я был назначен главным редактором "Правды", избран секретарем ЦК, а потом — членом Политбюро. Я стал также председателем Комиссии ЦК КПСС по проблемам науки, образования и культуры. В июле 1990 года, когда закончился XXVIII съезд КПСС и меня избрали членом Политбюро, М.С. Горбачев предложил мне быть секретарем ЦК по вопросам идеологии, науки, образования. Но я отказался, потому что эта работа в аппарате ЦК, а я хотел продолжить трудиться в "Правде" и в то же время — в академических структурах.

Перед XXVIII съездом партии, перед тем как меня избрали членом Политбюро, было заседание Политбюро в Огареве, и обсуждался вопрос, кого Политбюро будет рекомендовать на съезде в качестве заместителя М.С. Горбачева, заместителя Генерального секретаря. И все члены Политбюро (за исключением А.Н. Яковлева) высказались за то, чтобы рекомендовать меня. Я промолчал и никогда потом не говорил об этом с М.С. Горбачевым. Он встречался с партийными руководителями, функционерами из республик и областей, и там они решили, что нужно выдвигать В.А. Ивашко — от Украины. Потом на съезде все-таки мою кандидатуру выдвинули, но, поскольку было решено, что будет В.А. Ивашко, то я попросил мою кандидатуру снять. Я искренне не хотел этой должности, так как она не соответствовала моему опыту. Ясно было, что такая перспектива для меня нереальна еще и потому, какой был состав съезда. Не только я с трудом прошел в состав ЦК, но и сам М.С. Горбачев и многие коммунисты-реформаторы получили больше тысячи голосов против. Мы себя так и называли "тысячники" во главе с М.С. Горбачевым. Это был очень консервативный съезд, на атмосферу которого отрицательное влияние оказывали деятели Компартии РСФСР. Уже была ясна обстановка в партии и ее перспектива.

Н.Ш.Очевидно, что Вы решили перейти на работу в «Правде», чтобы держать палец на кнопке официальной партийной идеологии и влиять на ее текущее состояние… Позиция, скажем прямо, неплохая…