Борис Соколов - Гертруда Белл. Королева пустыни

В чем-то, можно сказать, ей повезло, что она ушла сравнительно рано. Проживи Гертруда еще лет двадцать с небольшим, и она увидела бы тяжелые поражения Англии в первые годы Второй мировой войны, ее закат как мировой державы и последовавший после окончания войны распад Британской империи, который было уже не остановить. А ведь Гертруда всю свою жизнь посвятила укреплению и расширению империи. И, может быть, предчувствуя ее скорый крах, предпочла добровольно уйти из жизни, чтобы не видеть, как рушится здание, к строительству которого она приложила столько сил. Гертруда говорила под конец жизни об иракцах: «Никто не знает точно, чего они хотят, и меньше всех они это знают сами, за исключением того, что они твердо знают, что не хотят нас». А по мнению Лоуренса Аравийского, высказанному в некрологе, Гертруда «плохо разбиралась в людях и ситуациях».

Почему Гертруда Белл покончила с собой? Или все-таки не покончила? Думаю, что она осознала, что ее жизнь к лету 1926 года была полностью исчерпана. Гертруда выполнила все задачи, которые поставила себе на своем жизненном пути. Она повидала чуть ли не весь мир, а арабские страны исколесила верхом на верблюде буквально вдоль и поперек. Она раскопала древности великих цивилизаций, но, что еще важнее, она сама творила современную историю, помогая определять границы новых арабских государств и играя важнейшую роль в строительстве государственности в одном из них – в Ираке. К 1926 году Иракское государство было построено и, по сравнению с началом 20-х годов, казалось достаточно стабильным. После решения Мосульской проблемы все границы Ирака были окончательно определены и международно признаны. Фейсал с помощью британских советников создал политическую систему с марионеточным парламентом, которая по форме была конституционной монархией, но по сути представляла собой режим личной власти короля, однако существеннно ограниченный режимом британского мандата. На практике Фейсал не имел самостоятельности ни во внешней политике, ни в военных делах. В стране присутствовали британские войска, и без британской поддержки гарантировать сохранение власти хашимитской династии оказалось бы под большим вопросом. Фейсал, в отличие от своего старшего брата Абдаллы в Иордании, так и не смог найти надежную опору в иракском обществе, что в дальнейшем самым трагическим образом сказалось на судьбе его наследников. Тем не менее, король уже почти не советовался с Гертрудой, и она все больше ощущала свою ненужность и невостребованность, а созданное при ее помощи Иракское государство оказалось слишком далеким от чаемого идеала, в котором должны были органически соединиться арабские племенные традиции, ценности ислама и британский парламентаризм. Оказалось, что британские демократические ценности на иракской почве не приживаются, и эволюция нового государства шла не по линии расширения свобод и прогресса цивилизации, как надеялась Гертруда, а наоборот, по линии укрепления личной, ничем не ограниченной власти короля и его окружения, в котором все большую роль играл «сильный человек» – Нури Саид. Гертруда все это видела. Справедливости ради надо сказать, что Гертруда Белл вовсе не была единственным и главным создателем современного Ирака, как представляют дело некоторые ее биографы. Нет, ничуть не меньшую, а даже большую роль, в том числе по своим должностям и положению, сыграли и Перси Кокс, и Генри Крейг, и Томас Лоуренс, который был все-таки гораздо ближе к Фейсалу, в том числе по опыту совместных боев, чем Гертруда. Да и сам Уинстон Черчилль сыграл в определении будущего Ирака далеко не последнюю роль.

Надо также сказать, что в конечном счете создание Иракского королевства стало своеобразным паллиативом, позволившим Англии удержать свое влияние в этой стратегически важной стране в межвоенный период и в годы Второй мировой войны. Однако паллиатив и есть паллиатив. Когда после Второй мировой войны Британская империя начала распадаться, и Англия утратила свое влияние на Ближнем Востоке, уступив его США, СССР и местным национальным силам, тесно связанная с Британской империей иракская монархия была обречена. Возможно, Гертруда раньше других почувствовала недолговечность возведенного при ее активном участии здания. Ведь основательное знакомство с древними цивилизациями приучило ее мыслить веками, а не десятилетиями. Разочарование в современном Ираке могло стать одной из причин ее депрессии. А, быть может, она почувствовала начавшейся закат Британской империи и боялась, что ей придется присутствовать при ее крушении. Ведь Гертруда, если бы не ее смерть в Багдаде за два дня до собственного 58-летия, вполне могла бы дожить до Второй мировой войны и даже пережить ее. А так она не успела увидеть тех тяжелых поражений, которые британские войска понесли в начале Второй мировой войны. Более того, теоретически она могла бы дожить и до иракской революции 1958 года, истребившей хашимитскую династию. Правда, тогда бы ей было уже 90 лет. Революция совершилась как раз в ее день рождения. Наверное, можно было бы надеяться, что, в отличие от ее друга Нури Саида, восставшие военные пощадили бы старушку, которая неизменно пользовалась уважением в иракском обществе, вне зависимости от ее связей с королевской семьей. Хотя в суматохе революционного насилия она вполне могла бы стать и случайной жертвой. Но до краха дела своей жизни Гертруда, к счастью, не дожила.