Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

- Отдохнете, поправитесь, товарищ Малиновский,- глуховатым голосом говорил Ионас,- а когда окрепнете, тогда уж двинетесь дальше.

Он пожелал мне спокойной ночи, выпроводил Петраса и Казиса и вышел. Однако не прошло и пятнадцати минут, как Ионас вернулся и встревоженно сообщил, что к хутору приближается полицейский патруль.

- Вы уж извините, что так получилось,- виновато говорил он.- Но не попадать же вам в лапы полиции.

Через минуту я снова лежал в телеге. Ионас правил лошадью, его жена сидела рядом со мной, придерживая мою голову и поправляя сползавшее одеяло. Заботливые хозяева спрятали меня в наспех сделанном лесном шалаше и пообещали вернуться, как только полиция оставит хутор.

Близость полицейских ищеек не давала уснуть. Я вслушивался в ночные шорохи и потной рукой сжимал рукоятку пистолета.

Так прошло несколько часов. Послышалось тарахтение телеги. Я приготовил пистолет. Однако у шалаша появились мои новые друзья - Ионас с женой. По словам Ионаса, полицейский патруль уехал, опасность пока миновала и можно возвращаться на место.

Ионас оказался истинным другом - верным, терпеливым и заботливым. Он принял все меры, чтобы мое пребывание на хуторе никто не обнаружил, ездил к врачу, привозил лекарства, растирал мне больные ноги и вообще делал все возможное. Такое же сердечное участие в моей судьбе проявила его жена, миловидная спокойная женщина, понимавшая мужа с полуслова. Она сытно кормила меня, ухаживала, как за родным сыном, и мои страдания заметно уменьшились.

Законы конспирации требуют от подпольщика не задерживаться долго на одном месте. Как ни жаль было расставаться с этой замечательной семьей, однако я настоял, чтобы Ионас перебросил меня на другой хутор. Он выполнил мое желание и отвез в дом своего родственника. Здесь ко мне проявили тоже трогательное внимание, и вскоре я почувствовал, что болезнь отступает.

На этом хуторе меня часто навещали Ионас и местные коммунисты, и наши беседы затягивались далеко за полночь. Мы горячо обсуждали события, связанные с подготовкой и отменой вооруженного восстания. В наших разговорах было немало горечи и досады, однако общее настроение здешних товарищей не было упадочническим, я отчетливо видел, что партия создала на местах крепкие, боевые революционные кадры.

Перед тем как я продолжил свой путь в литовскую столицу, местные коммунисты попросили меня помочь им ликвидировать злейшего врага революционного народа, палача и карателя полковника буржуазной армии Плехавичуса. Он жил в то время неподалеку, в своем имении Жемайтии, формировал вооруженные отряды из разного сброда - кулаков, националистов, уголовников, готовил их для кровавых акций против рабочих и крестьян.

Со своими новыми друзьями я детально обсудил эту задачу и разработал план покушения на главаря контрреволюции. В помощники я взял Ионаса и еще одного молодого коммуниста, он шел с нами в качестве проводника.

Ночью отправились в дорогу. В районе Кретинга - Паланга остановились у кузнеца, активного участника здешней подпольной группы. Его кузница находилась у самой реки, как раз на повороте шоссейной дороги. Отсюда до имения Плехавичуса оставалось четыре километра. Проводник ушел обратно, а мы с Ионасом поселились на чердаке у кузнеца и нигде не показывались. У нас были пистолет, фотография Плехавичуса, кузнец снабдил нас немецкими гранатами на длинных деревянных ручках.

Подпольщики, следившие за полковником, сообщили, что каждое воскресенье он проводит со своими подонками военные занятия, а к вечеру в одиночестве возвращается пешком домой. Мы рассудили, что самое удобное - устроить засаду на дороге.

Ранним утром первого ноябрьского воскресенья мы спрятались у дороги, надеясь застать Плехавичуса врасплох, когда он только отправится к месту сбора своих черносотенных отрядов. Миновало несколько часов - полковник не показывался. Около полудня к нам прикатил на велосипеде кузнец и сказал, что его в Паланге нет, выбыл куда-то. Пришлось вернуться в кузницу. Сидим, разговариваем, собираемся обедать. Глянув ненароком в окно, я увидел, что вдоль берега реки идет черноусый мужчина в защитном английском френче, со стеком в руке. Похлопывает стеком по голенищу, жмурится на солнышко.

- Он? - спрашиваю у кузнеца для верности.

- Он,- говорит кузнец и сует мне гранаты.

- Мы с Ионасом мигом выскочили из кузни и, пригнувшись, шмыгнули в придорожные кусты. На ходу договорились: я кидаю гранаты, а он добивает палача из пистолета.