Кирилл Николаев - Жизнь и смерть Эдуарда Берзина. Документальное повествование

Колымские прииски, как мы видели, еще осенью 1928 года вошли в систему этого треста [8] В 1928 году этот трест назывался «Союззолото». . И стали ежегодно наращивать добычу золота. В 1928 году они сдали в государственную кассу 11,7 килограмма благородного металла, в 1929 году — 87,9, в 1930 году — 267,4 килограмма, в 1931-м — 272,5 килограмма. Поэтому при данной реорганизации они, казалось бы, должны были автоматически быть включены в единую всесоюзную структуру Главного Управления по цветным металлам, золоту и платине.

Однако уже на следующий день, 13 ноября 1931 года, тот же СТО принял еще один документ, который судьбу колымских золотодобывающих приисков решил совершенно неожиданным способом. Совет Труда и Обороны СССР постановлением № 516 образовал, как сказано в тексте этого документа, «в районе Верхней Колымы», государственный трест по дорожному и промышленному строительству под названием «Дальстрой».

К постановлению № 516 не приложено никаких справочных материалов, которые бы лежали в основе этого странного документа.

Однако специальные исследования позволили нам сделать вывод, что основанием для принятия такого постановления были отчеты геологических экспедиций С. Обручева и Ю. Билибина, сулившие горы золота на Колыме. Именно эти отчеты были переданы первому руководителю Дальстроя и обнаружены нами с его пометками в архиве.

Был еще один дополнительный толчок, побуждавший руководство страны создать на Колыме мощную самостоятельную хозяйственную организацию для добычи обещанного геологами золота. Осенью 1931 года Далькрайисполком обратился в Правительство СССР с официальным письмом, где предлагал создать специальную хозяйственную организацию для промышленного освоения Колымы. В письме говорилось:

«…Дайте дорогу, дайте машины, и Колыма даст золота больше, чем Аляска и Бодайбо, вместе взятые».

Для постановки Далькрайисполкомом вопроса о создании самостоятельной хозяйственной организации на Колыме вместо Колымского приискового управления имелись серьезные основания. Существовавшее приисковое управление являлось одним из нескольких подразделений треста «Цветметзолото». Понятно, что возможности этого управления были невелики: вышестоящий трест не выделял на развитие производства крупных средств, по тому что сам получал их в ограниченном количестве. А для того, чтобы сделать резкий скачок в добыче золота на Колыме, необходимо было решить проблемы, непосильные для рядового приискового управления.

Это были, прежде всего, проблемы строительства небывало протяженной — более полутысячи километров — дороги из Нагаево на прииски. Такую трассу предстояло проложить по сопкам, лесам и тундре, где и пешеходных-то троп не существовало.

Это были вопросы организации по такой дороге регулярных автомобильных перевозок — для снабжения приискового района.

Необходимо было также решить проблемы ускоренного жилищного и промышленного строительства в незнакомых условиях вечно-мерзлого грунта.

Наконец, это были проблемы поиска и получения подходящей для Севера техники, завоза и размещения большого количества рабочих и специалистов, создания крупных трудовых коллективов.

Решить подобные труднейшие вопросы в короткий срок могла только самостоятельная хозяйственная организация, наделенная большими правами. И такая организация была создана названным постановлением СТО. Однако оказалось, что этот, вроде бы обычный хозяйственный трест почему-то крайне засекречен.

До недавнего времени текст постановления № 516 был снабжен грифом «Строго секретно». Долгое время никто из журналистов и писателей не видел доку мент, однако ими опубликовано большое количество статей, касающихся этого важного момента истории Северо-Востока. Часто авторы таких материалов очень смело рисовали картины того заседания Совета Труда и Обороны, на котором было принято данное постановление.

Опубликованы даже статьи, где авторы всерьез сообщают, что и с каким выражением, подписывая постановление, будто бы сказал Сталин. А также что и каким тоном отвечал ему тут же назначенный директор Дальстроя.

Двадцать лет тому назад в тесной комнатке одного из московских архивов, носившего тогда название Центральный Государственный архив Октябрьской революции [9] Ныне он носит более лаконичное название: Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). была открыта папка с официальным заголовком «Оригиналы протоколов и постановлений Совета Труда и Обороны СНК СССР. 1931 год».