Илья Вергасов: Крымские тетради

- Не советую шутить, - сказал ему Витенко.

- А если шутится! - крикнул шпион, ударил часового, стоящего с ним рядом, и рванулся к обрыву. Но далеко не убежал.

Это все - только начало.

"Музыка" грянула в светлый январский день, когда все заставы сообщили: "Идут батальоны!"

Маневр врага был необычно прост. Расчет на одно: хотят того партизаны или нет, но им придется принять бой. Расчет, надо сказать, абсолютно точный. На него и вся ставка. Пушки, подтянутые к Бейшуйским высотам, настойчиво обрабатывают хребты вокруг отрядов, линии партизанских окопов.

С утра до вечера висит над лесом "рама". С самолета-видно все, что делается в лесу. Можно различить линии партизанских окопов, лагеря, тылы и скопление в них гражданского населения.

Все шло по писаному, и никто не знал действительного плана Македонского, конечно кроме посвященных в него.

Командир 4-й партизанской бригады Христофор Чусси - ветеран леса, в прошлую зиму отважный командир Первого Симферопольского отряда.

Чусси во многом подражает Македонскому - в походке, в одежде, но в критическую минуту совершенно самостоятелен и умеет принимать ответственные решения. И сейчас у командира Южного соединения вся ставка на самостоятельность Христофора.

Македонский даже свой штаб отвел подальше от Чусси и перестал появляться в расположении бригады.

- Ты совсем на нас ноль внимания! - упрекает Чусси Македонского.

- А что, вам скорая помощь нужна?

- Почти дивизия идет. Македонский!

- Что ты хочешь?

- Не нравится твой план, командир.

- Что предлагаешь?

Но потом идею Македонского Чусси принимает полностью. Идея такая: фашисты вызывают на оборонительный бой - пожалуйста; фашисты рассчитывают превосходящими силами прорвать партизанские линии, выйти в тыл прорывайте. Подеремся часиков пяток и допустим прорыв: ворота в лес открыты! Самое главное - втянуть основные силы врага по руслу Сухой Альмы к хребту Абдуга. И... нанести решительный контрудар, удар на полное уничтожение прорвавшихся сил. Сделать партизанский Сталинград!

Очень дерзкая идея, под силу только тем, кто в совершенстве владеет средствами маневра, кто абсолютно уверен в каждом бойце-партизане. Чусси ничего против не имеет, но не согласен с тем, что фашисты так запросто войдут в долину, - они тоже думают!

- А как они пойдут? - спрашивает Македонский.

- По склонам хребта.

- Значит, засаду главную надо поднять повыше?

- Да! Надо заставить немцев маневрировать. Но все маневры должны кончиться лобовым столкновением с нами. Фашистов вынудим наступать по долине.

Македонский принял план Чусси, на прощание сказал:

- Держу в резерве бригаду Самойленко.

Чусси возразил:

- Справимся сами. Единственная просьба: дать нам отряд Грузинова.

- Дам! Но зачем?

- Пусть выйдет в тыл артиллерийских позиций. Начну контратаку, дам сигнал. И тогда Грузинов должен взять немецкие орудия.

- Возьмет и обезопасит дорогу: задержит всякое подкрепление врагу.

...Следующее утро началось с артиллерийского огня. Немецкие пушки били с горы Белой, что за Бешуем, не подозревая, что один из самых боевых отрядов Южного соединения - отряд Грузинова - вышел им в тыл.

В 14.00 началась атака. Силами до полка немцы начали наступать на правом фланге на отряд Николая Дементьева.

Драка была кровавой. Атаки за атаками, но партизаны отбивали каждую из них и молниеносно совершали перегруппировки. В горячке боя Дементьев сумел разделить силы противника на две части, а потом и на четыре. В отдельных узлах происходили короткие рукопашные схватки.

Чусси был прав: общее направление врага в лес не по долине, а по скатам хребта. Но отчаянная оборона партизан заставила немцев спускаться все ниже и ниже.

Такой же тактики придерживались и на левом фланге, где упорно держались Второй и Третий отряды.

Седьмой отряд Матвея Гвоздева находился в центре, в самой долине.

Фашисты, не добившись успеха на флангах, стали стягивать таран к центру и ударили по отряду Гвоздева.

Македонский на поле боя не присутствовал, но держал с Чусси постоянную связь.

Он был доволен.

- Академики! - сказал комиссару и шапку надвинул на лоб.

Чусси вел тяжелый бой в самой долине и скрытно группировал ударные силы на флангах.

Бешено работали немецкие пушки. Гвоздеву и его комиссару черноморцу Алексею Палажченко приходилось труднее всего. Но они знали, чего ждут от отряда и что будет, если не выполнит он своего долга. А будет вот что: немцы действительно прорвутся в тыл, а там несдобровать никому: ни детям, ни женам, ни старикам.