Дэниэл Коуэн: Я выжил в Холокосте

С праздников прошел уже месяц, но в зале было так много нераспакованных подарков – сувениров, книг, игр, мозаик, – что Кэсси с трудом могла пройти по комнате. Тибор ворчал, что все это подарки для пациентов ветеранских госпиталей, но его сердечные дела помешали ему доставить их вовремя. Тем не менее он был уверен, что к следующему Рождеству он их точно доставит.

Тибор не стал говорить, что его беспокоило не только сердце, но и нога, мешавшая нормально ходить. Впрочем, никакая болячка не помешает ему насладиться семейным ужином. Попивая вино, он заметил, что врачи посоветовали ему пить поменьше. Чуть позже, уплетая батончики Butterfinger, он признался, что у него диабет.

В свои семьдесят пять Тибор по-прежнему был неустанным рассказчиком. Он с удовольствием поведал им, как они с отцом Кэсси неоднократно дурили китайцев, как воровали с их лодок и складов. Поначалу она искренне смеялась, но потом задумалась о том, что ее отец на самом деле был куда находчивее, чем она думала.

Вечером, когда остальная семья отправилась спать, Тибор рассказал Кэсси, как трудности «Лагеря 5» изменили ее отца. Он объяснил, что в самом начале пленники чувствовали себя загнанными кошками в плену не только у китайцев, но и у собственных страхов. Их мучали голод, холод, болезни, но больше всего осознание того, что они, возможно, уже никогда не увидят родной дом. Но время шло, и многие побороли свои страхи и стали учиться выживать. Кое-кто нашел в себе силы и желание бороться с китайцами. Ее отец был из таких. Эта небольшая группа была похожа на стаю львов. Риски, на которые они шли, чтобы отомстить захватчикам, сделали их королями джунглей под названием «Лагерь 5».

Тибор хотел, чтобы Кэсси поняла: годами властвуя в корейских джунглях, львы вдруг оказались на свободе – в джунглях совсем иного рода, с другими правилами. Для тех, кто забыл эти джунгли, Америка стала еще одной формой плена, к которой они оказались не готовы. Насколько Тибор мог судить, Ленни не был готов. Он оставался воином. Он закончил свою речь просьбой: из уважения ко всему, через что прошел Ленни-солдат, Кэсси обязана простить его за его грехи.

Через пару дней она уезжала из Гарден-Гров с другим отношением к отцу. Она освободилась от жестокой неопределенности, раздиравшей ее при любом воспоминании об отце. Она начинала понимать, как сложно было ему привыкнуть к мирной жизни и как тяжело наблюдать собственные неудачи на фоне успехов других.

Телефонный звонок прорвал тишину комнаты, словно сирена. Тибор старался игнорировать его – как раз собирался вздремнуть. Но когда звонок прозвенел в третий раз, он рванулся к трубке, пытаясь обогнать автоответчик, которым он так и не научился пользоваться.

Дома никого не было; Ивонн ушла обедать с подружками. Нога Тибора мешала ему, но он успел схватить телефон на четвертом звонке, как раз вовремя. Голос заговорил еще до того, как он успел сказать «алло».

– Это мистер Тибор Рубин? – спросил звонивший с густым, южным акцентом.

– Он, да.

Там секунду помолчали.

– Капрал Тибор Рубин, 3-й батальон, 1-я кавалерийская дивизия?

– Он самый.

– Говорит президент Соединенных Штатов.

Теперь молчал уже Тибор.

– Вы там, капрал Рубин?

Тибор замер. Джордж Буш? Президент Джордж Буш? Там помолчали еще некоторое время. Затем послышался смешок, потом – знакомый хохот. Это не президент Буш. Это Бад Коллетт.

Это был не первый его розыгрыш, но это был, пожалуй, лучший. Тибор заревел.

Бад был «начальником штаба» кампании Тибора, как он сам его называл, вот уже двадцать пять лет. Он написал почти двести писем в поддержку Тибора, почти все печатая двумя пальцами. Несмотря на все неудачи, его энтузиазм до сих пор не угас. Если кто и мог как следует рассказать историю борьбы за Медаль Почета, так это Бад.

Как выяснилось, Баду нечем было порадовать Тибора. Он позвонил пожаловаться на жену, здоровье и текущее положение дел в мире. Тибор рад был, что у друга все хорошо. Что до Медали, то им обоим уже плевать было, сомнителен ли их успех, маловероятен или просто невозможен. На дворе – середина 2005-го. Они все еще отправляют письма и петиции. Плевать, отвечают на них или нет. Бад недавно здорово пошутил, что они уже такие старые, что не могут даже против ветра пописать, не обмочив штаны. Провал кампании за Медаль не волновал их. Они смирились с поражением.

Третьего июля 2005-го дневной сон в доме Рубиных нарушил еще один звонок. На этот раз к телефону подошла Ивонн.