Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле - биография Led Zeppelin[When Giants Walked the Earth - A Biography of Led Zeppelin]

Как это случилось? Ты больше ощущал себя поп–звездой, когда тебе было семнадцать, чем сейчас, в двадцать два. По крайней мере, тогда ты чувствовал, что куда–то движешься, что тебе предстоит открытие. Тогда все было отлично, ты ездил по стране с Тони Миэном и Джетом Харрисом. Настоящее турне — не только свадьбы и молодежные клубы: настоящие концерты перед настоящей аудиторией, которая пришла услышать хиты… ‘Diamonds’, ‘Scarlet O’Hara’, ‘Applejack’… Сон в приличном жилье, гостиницы, пансионы, потом снова в фургон — и в путь. В первый раз пробуешь марихуану, заигрываешь с девчонками, а девчонки заигрывают с тобой. Все это — и тридцать фунтов в неделю! Проклятый рай! Чертов проклятый рай! Потом внезапно все это прекратилось. Просто так. Финиш, кончено. Хотя Тони и пытался продолжать, после несчастного случая с Джетом никогда уже не было по–прежнему. Вдруг больше не стало хитов. Но появилось что–то… другое. Что–то, что публика не понимала и что ей даже не нравилось. О, была ‘Song of Mexico’, но кто об этом помнит? «Я хочу попробовать что–нибудь новое», — сказал Тони, после того как ушел Джет. Джаз и поп. Ты был «за». Пока не стал укуриваться каждый вечер. По–прежнему было полно травки, но уже не было девчонок, чтобы заигрывать с ними, и тридцати фунтов в неделю, чтобы их тратить. А потом Тони устроился работать агентом на студию Decca — и это был конец. Ты потерял работу.

Ты убеждал себя, что это к лучшему. Особенно когда Эндрю Луг Олдэм — тот самый Эндрю Луг Олдэм, работавший с The Beatles и The Stones! — сказал, что ты можешь создать что–то свое. Что ты можешь быть новым Джетом Харрисом! И ты поверил ему… почти. Выпустил собственную пластинку — ‘Baja’ Джона Пола Джонса. Твое новое имя на голубом небосклоне звукозаписывающего лейбла Pye. Не совсем свежая мелодия, но ты добавил туда отрывок собственного сочинения, сыгранный на шестиструнной бас–гитаре Fender. Довольно крутой, на самом деле, даже если ты и сам это сказал. Однако не достаточно крутой, чтобы превратить тебя в нового Джета Харриса.

Тем не менее, сингл сообщил о тебе некоторым новым важным людям. Друзьям Эндрю, которых он называл Оркестром Эндрю Олдэма. Малышу Джимми Пейджу, Биг Джиму Салливану и остальным. Все они играли легкие пустышки вроде ‘There Are But Five Rolling Stones’ и ‘365 Rolling Stones (One for Every Day of the Year)’, все смеялись — и получали деньги. Потом пластинка: ‘16 Hip Hits’. «Ну же, — сказал Эндрю, — ты же знаешь классику», — после того как их первый аранжировщик, Майк Линдер, получил более хорошее место в Decca, как и Тони. Теперь ты смеялся над этим. «Я хотел аранжировать, Эндрю хотел выпускать, и никто из нас не был особо привередлив», — скажешь ты, усмехаясь. Но это тебе и правда понравилось. «У меня была возможность писать им милые, интересные вещички, особенно для деревянных духовых. У нас всегда была пара гобоев или валторн». Эту музыку ты мог сыграть своим маме и папе, не заставляя их слишком страдать. Такая забава, да еще и оплачивается — все лучше, чем торчать дома. Но не то чтобы ты видел записи в магазинах, слышал по радио или еще где–то.

Потом однажды позвонили The Shadows. Они искали замену своему басисту Брайану «Лакрице» Локингу, и ты вдруг готов был все бросить и присоединиться к Shads, ты можешь побиться об заклад, что был! Но из этого тоже ничего не вышло, и тогда–то все и началось: ты стал брать сессионную работу, хорошо оплачиваемую, но все–таки временную, если и когда она подворачивалась. Ты и не думал, что это продлится долго. Но продлилось. И никогда, черт возьми, не закончилось, ведь ты играл на басу на органе Хаммонда. Сначала были Herbie Goins and the Night Timers. Они, по крайней мере, играли что–то, что нравилось тебе: немного от Tamla Motown, что–то из Джеймса Брауна и даже парочку «оригинальных» вещей (белых версий дай–мне–услышать–как–ты–говоришь-да, но это можно отбросить). Когда все тащились от фолка и блюза, ты слушал Отиса Реддинга и джаз. Ты всегда любил «соул». Однако в реальности Херби стремился к живым выступлениям, пластинки были нужны только для того, чтобы помогать продаже билетов. С этим тоже все было в порядке, ты играл на Хаммонде на их первом сингле ‘The Music Played On’ и на их следующем сингле, ‘Number One in Your Heart’, тоже. Второй был не так плох, и его даже крутили по радио. Не по настоящему радио, конечно, а по пиратскому, которое тогда еще было, знаете ли, довольно неплохим…

К 1968 году Джон Пол Джонс зарекомендовал себя на лондонской музыкальной сцене как басист, проверенный клавишник и вдохновленный аранжировщик. Особенно заметно это стало со спродюссированной Микки Мостом сессии для Донована — неканонической британской версии Боба Дилана, — на которой был записана ‘Sunshine Superman’ , главный американский хит 1966 года. «Аранжировщик, которого они наняли, действительно ничего не умел, — вспоминал Джонс. — Я свел вместе ритм–секцию, и мы оттолкнулись от этого. Аранжировать и в целом руководить студией было гораздо приятнее, чем просто сидеть там и слушать указания». Запись ‘Sunshine Superman’ была также одной из последних профессиональных сессий Пейджа, перед тем как он присоединился к The Yardbirds. Отсюда история — апокрифическая, как оказалось, — которая до сих пор распространена, о том, что именно в тот день на сессии Донована Джонси впервые обратился к Пейджу с вопросом о возможности присоединиться к новой группе, которую, судя по слухам, тот собирал. «Может, мы и обсуждали что–то в те дни, — позже расскажет мне Джонс. — Но не думаю, что речь шла именно о том, что в итоге стало Led Zeppelin. Это больше напоминало что–то вроде «Ну, если решишь собирать группу, звякни мне», — просто болтовню. Мы оба были еще молоды, и, думаю, одинаково устали быть в тени. Не потому, что жаждали всеобщего внимания, скорее, потому, что хотели реализоваться как музыканты. Творить что–то свое».