Лидия Штерн - Как я свалила из Германии обратно в Россию

На внезапный, не такой уж наивный вопрос Самсонова: «А для чего тебе нужны фотографии?» – Я игриво улыбнулась и, чтобы увести разговор в сторону, напомнила Олегу, что у него сегодня заседание в правительстве. Тот со стахановской энергией отпарировал: «Вначале секс! Давай… Давай быстренько… А потом и на заседание! Не для того же я мою девочку фотографировал, чтобы так просто убегать!» И не успела я оглянуться, как он уже стоял передо мной без штанов…

Фотографии были готовы через пару дней, отданы посреднице, и я должна была на последние деньги оформить себе загранпаспорт. К счастью, это не составило особого труда: уже через неделю я получила документ.

Автобус в Германию шел из Москвы. У Самсонова было какое-то мероприятие в думе, и он вызвался проводить меня на вокзал. Особой тоски на лице Олега не было, но все же он счел своим долгом намекнуть, что «бросят его на произвол судьбы».

На душе у меня было пусто и холодно…

Ночь перед отправлением я провела у сестры, жившей с семейством на окраине Москвы. Долго не могла уснуть. Колотило от волнения, и я просто не вылезала из туалета. Наверное, это было психосоматическое расстройство.

Наутро я купила «Имодиум» в аптеке и сухари в продуктовом магазине. Это был мой паек на дорогу в неизвестность, в путешествие, которое хоть и приносило столько беспокойств, но обещало перемены. А перемены всегда к лучшему – так я думала тогда.

Автобус шел через Белоруссию с пересадкой в Бресте, на границе. После двух дней и ночей в салоне пахло потом, немытым телом, вонючими, будто никогда не стиранными мужскими носками. К этому примешивался микс из алкоголя, лука, табака и вареных, а скорее, уже тухлых яиц.

Уже к концу первого дня путешествия – еще даже не стемнело – водителям пришлось закрыть туалет, потому что, по их словам, «наши граждане просто не умеют им пользоваться». Уголок задумчивости был забит бумагой, ватой, газетами, а может быть, и тухлыми яйцами.

– Как теперь без параши, а? Хреново! – раздался сиплый голос одного из пьющих с «камчатки».

– А так! Будете ждать остановок, – уверенно ответил водитель.

– Ни х… себе! – автоматом отреагировал все тот же сиплый.

Салон автобуса пестрил разнообразием лиц, манер и сословий. Здесь были и немцы, и казахи, и русские из Сибири. Все они ехали проведать своих на новой Родине. Поначалу все были незнакомы и присматривались к друг другу, волнение и напряжение висело в воздухе. Но потом все улеглось, и публика стала потихоньку расслабляться…

Уже через несколько часов слышались смелые голоса, особенно с «камчатки», где распивали истинную русскую… И шум пустых бутылок стал постоянным спутником всех пассажиров автобуса.

Сидящие в хвосте без остановки пили и болтали так, что их громкая речь и привычный мат росли подобно грибам в лесу после хорошего дождя. И чем ближе подъезжал автобус к ухоженной и стильной загранице, тем более выпуклым и уродливым казался контраст пьющих и матерящихся русаков с мелькавшей за окнами картинкой – ухоженными, отштукатуренными зданиями, подстриженной травой, безупречными цветочными клумбами.

Вначале я увидела Польшу, в которой было все же больше порядка и чистоты, чем в растрепанной и разорванной властями и распадом Союза родине. А потом – и Германию…

Маленькие, чистенькие, будто с картинки сошедшие домики постепенно становились все богаче и разнообразнее, чем дальше автобус продвигалcя на Запад. Чистота и красота улиц, фонтанов, цветов пьянила, обещая в уже создаваемых на ходу фантазиях так много необычного и нового – сказочного…

«Наконец-то после долгого, непреходящего внутреннего напряжения и страха я приближаюсь к долгожданной золотой стране…»

Одновременно с радостью росла и тревога. Ведь, как ни крути, я ехала в неизвестность. Еще в Москве я поняла, что ситуация не так благостна, как ее расписывала Тамара. Вместо Евгении, русской и, как утверждали, весьма симпатичной особы, меня встретил грек, жених Евгении, Кириякос (как потом выяснилось, один из центральных сутенеров греческой компании). Сама заказчица живого товара в это время находилась на «важном тайминге» в загсе, где заключался фиктивный брак между русской девушкой, работавшей в баре, и ее будущим мужем, живущим в Германии.

Прибытие автобуса ожидала толпа народа. Друзья и родственники сидящих в салоне улыбались и махали им руками. Мне не улыбался никто.

Я огляделась и увидела стоящих неподалеку двух молодых мужчин. Один из них, согласно описанию, и был женихом Евгении: темноволосый, привлекательный, но с холодными, стеклянными глазами. Его напарник – невысокий и коренастый – отличался бандитской выправкой и накачанными мускулами.