Николай Шмелев - В лучах прожекторов

Втроем направились в штабную землянку. Комдив тут же связался по телефону с командующим 15-й воздушной армией и доложил ему о выполнении приказа. Через несколько минут мы получили разрешение вернуться в полк.

онцерт в большом крестьянском доме был в разгаре. Простынями были отделены кулисы, где девушки из роты связи готовились к очередному номеру. В зале, если так можно назвать небольшую комнату, плотно расположились, кто как мог, летчики, штурманы, техники. В первом ряду сидел полковник А. А. Воеводин. А под скамейкой, у ног комдива, лежал, уставившись на сцену, лохматый пес Пират, любимец полка. Он заслужил, чтобы о нем сказать подробнее. У Пирата «за плечами» было уже около пятидесяти «боевых вылетов» в кабине летчика или штурмана. Когда экипажи после получения задачи шли к самолетам, Пират был впереди. Как только запустят первый мотор, Пират стремглав бежал к самолету, затем сопровождал его при выруливании до старта. Самолет шел на взлет, Пират бежал за ним до тех пор, пока машина не скрывалась в ночной мгле. Проводив первый экипаж, Пират возвращался и провожал второй, третий… И так до последнего. Проводив весь полк на задание, усталый пес шел на старт и отдыхал. Затем встречал возвращающиеся самолеты. И так всю ночь. Если Пирата кто-то брал в полет, он вел себя послушно. Его внимание привлекали светящиеся в темноте приборы. Даже во время обстрела Пират не сводил глаз с дрожащих стрелок. Не знаю, научился ли он чему-нибудь за свои пятьдесят полетов, но право сидеть под скамейкой первого ряда, у ног командира дивизии, было заработано им «ратным» трудом и верной любовью к летчикам и техникам.

Связистка Полина Прилуцкая объявила очередной номер:

— Валя Селезнева прочитает стихотворение Васи Гашеткина «Птички-невелички», посвященное летчикам нашей дивизии.

На сцену вышла стройная девушка. Ровным, приятным голосом она начала:

Гром аплодисментов наполнил душную хату. Вслед за Валей вновь появилась маленькая смуглая Полина.

— Нина Смирнова исполнит сатирическую сценку «Битый фриц» на мотив старинной песни «Бывали дни веселые», — объявила она звонко и скрылась.

За кулисами послышался грустный, далекий голос Нины Смирновой:

«Бывали дни, гуляли мы…»

Медленно передвигаясь на костылях, на сцену вышел самый «настоящий битый фриц». На голове разорванная пилотка. Лицо перевязано грязной тряпкой. Вместо правой ноги приделана толстая сучковатая палка. Лицо в синяках. Изорванные грязные мундир и брюки, весь его внешний вид окончательно убеждали зрителей в обреченности фашиста.

Нина, вышла на середину сцены, повернулась лицом к публике, подняла голову и продолжала петь:

«…Теперь гуляйте вы».

Неожиданно тишину в зале нарушил грозный собачий лай. Пират бросился на сцену.

Прыжок — и он очутился около Нины. Со злостью стал он рвать на ней трофейные брюки и мундир. Вырвал сучковатую палку. Растерявшаяся Нина стала отбиваться костылем. Из зала кричали: «Пират, нельзя! Пират, свои!» Но Пират не слушал. Бросив костыль, Нина убежала со сцены. Пират бросился за ней. Раздался такой хохот, что задребезжали стекла.

Ну и Пират! Кто-то кричал: «Молодец, Пират! Дай фашистам!»

Пират медленно вышел из-за кулис на середину сцены, повернулся к публике, сел и гордо поднял голову вверх. Длинная шерсть закрывала ему глаза. Он тряхнул головой, и его янтарные глаза блеснули в тусклом свете лампочки, висевшей над сценой. Люди продолжали смеяться, вытирая от слез глаза.

Это был концерт перед встречей нового, 1944 года…

И тут следует сказать, что 1944 год мы встречали уже под Великими Луками, на Втором Прибалтийском фронте, куда наша дивизия была в ноябре 1943 года переброшена вместе с другими войсками Брянского фронта. Началась боевая жизнь на новом месте. Но не только новым местом она отличалась от прежней.