Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле - биография Led Zeppelin

В последующей рецензии, однако, Melody Maker по-прежнему упоминал их как «новый состав The Yardbirds», добавляя, что они были «очень тяжелой группой» и что «в общем, похоже, что Led Zeppelin нужно несколько понизить громкость». Совет они не учли. Наоборот, чем больше людей жаловались на «шум», тем увереннее Грант склонял Пейджа не обращать внимания на это и еще сильнее выкручивать громкость на усилителях. Кит Олтхэм, впоследствии писавший для New Musical Express и ставший публицистом The Stones и The Who, вспоминал, как посетил один из ранних концертов Zeppelin в лондонском пабе и ушел после трех номеров, потому что «в его ушах звенело». Когда Грант позвонил ему на следующее утро и поинтересовался его впечатлениями, тот был честен и пожаловался, что «они играли уж чересчур громко». Грант только насмешливо фыркнул. «Ну, само собой, каждый раз, когда я встречал [Гранта] после этого, он замечал: „Что ж, дела у моей группы идут хорошо, несмотря на то, что ты о них думаешь“. К тому времени они стали грандиознейшей группой в мире».

Отыграв последнее представление под старым именем в университете Ливерпуля в субботу, 19 октября, новая группа впервые официально выступила как Led Zeppelin через шесть дней в университете Суррея в Гилдфорде. Это было негромкое событие. «Я подвез Джона и Роберта на их первое представление в своем „Ягуаре“ — вспоминал потом Рег Джонс из прошлой группы Бонэма A Way of Life — снаружи висела большая афиша с текстом: „Сегодня — Экс — Yardbirds!“ А внизу маленькими буковками — „Led Zeppelin“. После шоу „Ягуар“ не завелся, и мы все поехали домой на поезде». Их второй официальный концерт в качестве Led Zeppelin состоялся следующим вечером в Boxing Club в Бристоле. «То была репетиция перед их настоящим разрекламированным выходом, — вспоминает Рассел Хантер из «разогревающей» группы The Deviants. — Аудитория возненавидела нас и презирала их. Когда [они] вышли, они успели сыграть только полтора номера, пока в них не полетели огнетушители, ведра, кирпичи и все остальное».

Несмотря на неудачу, группа отыграла свой дебют в Лондоне под названием Led Zeppelin на концерте в клубе Middle Earth, находившемся в круглом сарае на лондонской Chalk Farm, 9 ноября. Там они собрали самые большие на тот момент деньги (150 фунтов) и получили первый вызов на «бис». После этого было еще полдюжины концертов, в основном, в клубах и университетах: в Научно-Технологическом колледже Манчестера (22 ноября), в зале студенческого союза университета Шеффилда (23 ноября), Ричмондском Спортивном клубе (29 ноября) и снова в Marquee (10 декабря). Больше всего они собрали в Манчестере — 225 фунтов, — но отыграть приличные концерты в Соединенном Королевстве было непростой задачей. У Гранта были проблемы с тем, чтобы организовать встречу первоклассных агентов с группой, а без них, соответственно, попасть в список выступающих в первую очередь было невозможно. У него также были проблемы с заключением контракта на запись. Сейчас понятно, что план Гранта изначально заключался в том, чтобы сперва раскрутить группу в Америке. Фактически он провел несколько недель между окончанием записи альбома на студии Olympic и началом ноября, когда они сыграли свой первый концерт в Лондоне как Led Zeppelin, обивая пороги ведущих лондонских звукозаписывающих компаний, пытаясь заключить контракт и терпя неудачи. Впоследствии Грант с горечью будет вспоминать, как ему «показали на дверь» несколько важнейших крупных лейблов, прежде чем он решил, что ему лучше попытать счастья в Америке. «Pye Records посмеялись надо мной и выставили из офиса. Я пошел на встречу с их боссом, Луисом Бенджамином, и попросил аванс. Речь шла о 17 500 фунтов. Он просто сказал: „Должно быть, вы шутите“». Еще больше Грант был раздосадован, когда так же отреагировал Мо Остин с Warner Bros., по крайней мере, хорошо знавший Пейджа по всей сессионной работе, которую тот годами делал для лейбла. Однако по-прежнему ничего не выходило.

Постаравшись предсказать исход ситуации, в первую неделю ноября 1968 года Грант отправился в Нью-Йорк, вооруженный девятью треками, записанными на студии Olympic, и несколькими live-записями, сделанными на микшерском пульте на разных концертах. Ему на руку было то, что, как он знал, имя Джимми Пейджа больше значит для бизнеса в Америке, чем дома, в Британии, как он впервые заметил еще во время тура The Yardbirds. Однажды днем они с Пейджем прогуливались по Пятой авеню, когда около них, взвизгнув тормозами, остановился лимузин и «оттуда вышел Берт Бакарак в белом смокинге и красивая женщина позади него — и они с энтузиазмом приветствовали Джимми». Бакарак помнил Пейджа по сессиям, которые тот записывал для него в Лондоне в начале шестидесятых, когда великий композитор работал над саундтреком «Казино Рояль». «Все важные шишки американского бизнеса знали о Джимми Пейдже», — хвастался Грант.