Виталий Станцо - То был мой театр

Той же осенью в культурной жизни страны произошло ещё одно событие, не столь заметное, с театральным миром никак не связанное. За неделю до пленума, на котором был снят начавший слишком уж зарываться Хрущёв, Президиум Академии наук принял решение о выпуске двух новых - монотематических научно-популярных журналов - "Земля и Вселенная" и "Химия и жизнь", первоначально озаглавленный как "Химия и народное хозяйство". Тогда они мало кого привлекали, у "Земли" со Вселенной вкупе и сейчас читателей не больше пятидесяти тысяч. Химикам повезло больше, их журнал делался поинтересней. Это, видимо, дало основание известному журналисту-паучнику В.И.Орлову сказать как-то, году в семидесятом: "X и Ж" в нашей научно-популярной литературе занимает примерно такое же место, как Театр па Таганке среди московских театров..."

На Таганку в то время уже было не попасть, она приближалась к зениту своей популярности, весь репертуар театра уже составляли спектакли последнего пятилетия. К "Доброму..." и "Герою..." добавились "Только телеграммы" А.Осинова, "Десять дней, которые потрясли мир" - представление в двух частях с пантомимой, цирком, буффонадой и стрельбой - по мотивам книги Джона Рида, две пьесы Петера Вайса - "Дознание" и "О том, как господин .Мокинпотт от своих злосчастий избавился", есенинский "Пугачёв", брехтовский "Галилей" и три лучших поэтических представления театра - "Антимиры", "Павшие и живые", "Послушайте!".

Я в те годы старался не пропустить ни одной таганской премьеры, удавалось это не всегда. Не всё нравилось в одинаковой мере, да иначе и быть не могло. Но никогда в этом театре не было скучно, никто никогда не отбывал номер.

Осложнилась, правда, ситуация с билетами, но - подкидывала остатки брони добрейшая Белла Григорьевна - первая таганская кассирша, запомнившая то ли мою тогда ещё приветливую рожу, то ли принесённые ей однажды три тёмно-лиловых тюльпана... В чрезвычайных случаях - первый зарубежный гость в редакции "X и Ж" - обращались к Флёрову, уже академику. На его имя для нас однажды оставили билеты на "Пугачёва" в первом ряду, а гость возьми и назначь на этот вечер какую-то обязательную встречу... В театр пошли с Мишелем - Михаилом Борисовичем Черненко, человеком, создававшим "Химию и жизнь" по своему пониманию дела, можно сказать, но своему образу и подобию. Он, если не ошибаюсь, в тот вечер был на Таганке впервые.

Наклонный помост, топоры, цени, обнаженные мужские торсы, колокола. Покатились по помосту муляжи - человечьи головы, куриные яйца. Одно яйцо, подскочив на щербине, тюкнуло Мишеля в коленную чашечку. Он, недолго думая, сунул его в карман, - трофей! Не без труда мне удалось его отобрать, и на следующий день в редакционном подвальчике над начальственным столом красовалось прилепленное скотчем к стене это яичко с такой подписью: "Сие яйцо начальничек наш МБ с Таганки снёс..." Потом это яйцо кто то "заиграл".

В тот же вечер Мишель закинул удочку, что, дескать, хотел бы пересмотреть в этом театре всё. Завёлся. Но что я мог ему обещать? Ясно было, что он - в своём деле выдающийся мастер - тоже станет одним из друзей и постоянных зрителей этого театра. Но тогда мы, конечно, не знали, как причудливо - первоначально через Дубну! - переплетутся пути популярного естественно-научного журнала и популярнейшего из московских театров. Антимиры? Они иногда сходятся в этом мире. При соблюдении известных условий. У "X и Ж" с "Таганкой" было но меньшей мере две общности. Первая - отношение к делу, к ремеслу - осознанная необходимость уметь в своём деле всё. А ещё и журнал, и театр были детьми своего времени, детьми Оттепели. Потому, наверное, и сошлись антимиры, хотя не так уж близко...

Вторично в моем рассказе возникает это имя. Поэт божьей милостью? Возможно. Но и милостью её величества НТР. Поэт, кажущийся нарочито усложнённым, но по сути - чрезвычайно, я бы сказал, по-детски простой. Очень искренний, временами - фантастически точный.

Мы знакомы. Не близко, но и не шапочно. Встречались много раз, чаще всего на Таганке. Там же, на юбилее Николая Лукьяныча Дупака нришлось мне однажды читать свои стихи - в меру хилые по контрасту - вслед за Андреем Андреичем... Ещё году в шестьдесят пятом пытался напечатать в "X и Ж" - как поэтический комментарий - его стихотворение с рефреном "Уберите Ленина с денег", позже - полный текст "Диалога обывателя и поэта о научно-технической революции". Не вышло.