Василий Ваврик: Карпатороссы в Корниловском походе и Добровольческой армии

Так умирали за Русь лучшие ее сыны с-над сребролентых вод Карпат. В кубан¬ских степях остались непохороненными пятеро русских галичан, сложивших свои юные головы за «Единую Неделимую». В сгустившихся сумерках пришлось ощупью искать раненых, между которыми оказались уже холодные трупы гимназистов Евгения Гошовского, Николая Дияков¬ского, Николая Лещишина и Феодора Купецкого. Тела их нельзя было похоронить, так как армия стала спешно продвигаться вперед. Что–то случилось с ними: расклевали ли их вороны, или растерзали волки, или разнесли большевики? Как ни жаль убитых, все–таки нельзя им не позавидовать, их чистой, возвышенной, самоотверженной любви к несчастной матери-Руси. В бою получили тяжелые ранения, кроме прапорщика Яцева, Петр Пыж, Мирон Ковалишин, Зиновий Процык, а Иван Сушкевич был контужен.

За смерть и раны карпатороссов досталась честь и похвала чехословакам. Такова уж бесталанная доля карпатороссов!

Сражение у Филипповского надолго сломало большевиков, и до 25 марта они не смели вступать с нами в бой, ограничиваясь только незначительной артиллерийской перестрелкой с дальнего расстояния, тем более что с ген. Корниловым соединился ушедший из Екатеринодара вместе с полковником Покровским ген. Эрдели. Несмотря на то что половина армии лежала больной на подводах, все стали отдыхать как–то отраднее. Кроме того, за пригорками черкесских аулов стало как–то уютнее и веселее. Черкесы встретили Корнилова «как избавителя» и накормили изголодавшихся бойцов мясом буйволов. Умершие были похоронены по–человечески и по-Божески, а раненые были обмыты, перевязаны и согреты.

В Габукае, Несшукае и других черкесских аулах армия Корнилова исцеляла свои раны и готовилась к дальнейшему крестному походу. Бои закалили у каждого корниловца душу, но плоть обессилили невзгоды, лишения и сама природа.

Кубанское небо запасмурилось, заволоклось серыми тучами, повеяло холодом и брызнуло дождем. Несмотря на это, 14 марта Корнилов сел на свою гнедо–пегую кобылицу, накинул на себя черную черкесскую бурку и вывел свои части на широкую дорогу по направлению станиц Калужской и Дмитриевской. Дождь не переставал идти. Люди двигались в грязи очень тихо. Подводы отстали. Около полудня подул ледяной ветер, превративший дождь в снег и гололедицу. Части находились в чистом поле, где не было ни одной постройки, ни одного дерева, когда пошел сильный дождь с градом. Балки и долины наполнились мутной, холодной водой. Наконец поднялась снежная метель, и казалось, что не только природа, но все силы ада выступили против корниловских героев. На них замерзла одежда; их лица заносило снегом. Они, теряя в грязи и воде сапоги, разбрелись, ища места посуше.

На подводах замерзали и умирали больные. Корнилов слез с лошади, по всей вероятности, дабы размять окоченевшие члены, но, не будучи в состоянии бороться со стихией, опять сел на лошадь. Подводы с провиантом, орудия и кухни застряли. Лошади падали, откидывая головы и ноги.

Было невыносимо, но идти все–таки было необходимо, чтобы не погибнуть в поле. На половине дороги армия разделилась на две части. Одна часть с ген. Корниловым пошла в Дмитриевскую, чтобы выбить оттуда большевиков. Станица была взята поздним вечером. В руки добровольцев досталось девять орудий. Случилось это следующим образом.

Большевики, имевшие хорошие прикрытия, защищающие их от дождя, выстрелили по корниловцам несколько раз, но затем пальба их замолкла. Корниловцы шли не стреляя, шли, чтобы только войти в теплые жилища. Большевики не выдержали и бежали. Многие из них, застряв в грязи, промокшие, иззябнувшие от холода, мороза и гололедицы, сдались вместе с комиссарами и агитаторами. Корниловцы захватили то, что было приготовлено против них. Это произвело на добровольцев сильное впечатление, и их отчаяние превратилось в восторг.

Вторая часть направилась в Калуж¬скую. В пяти верстах от станицы балка превратилась в широкую речку. Ее нужно было перейти во что бы то ни стало. Навстречу выехали козаки из Калужской и стали перевозить больных. Всем прочим пришлось идти водою вброд по пояс. Солдаты, борясь с волнами, кричали, махали руками, а некоторые падали в воду. После этого на всех одежда замерзла и стала как луб. До поздней ночи подходили отставшие, наполняя битком козачие дома. В этой части находился тоже Карпаторусский отряд.